Да простят меня фанаты за издевательство над героями
Автор: Speak in tongues
Название: нет
Пейринг: Гокудера/Тсуна
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Жанр: PWP
Предупреждение: ООС Гокудеры, сомнительное согласиеточнее, секас вообще без согласия
От автора: на заявку на ОМГ-фесте "Гокудера/Цуна. Первая встреча. Затащить в школьный туалет и изнасиловать с целью унизить"
читать дальшеОн тощий, словно палка, этот Савада Тсунаеши: узкие плечи, обтянутые тонкой тканью свитера, хрупкие запястья, выглядывающие из рукавов, чуть сутулая спина с острыми лопатками. К излишней худобе прилагается колтун рыжих нечесаных волос, неуверенная глуповатая улыбочка и испуганные, медовые глаза, чересчур круглые для японца.
Гокудера смотрит на Саваду и не понимает, как такого ушлепка могли выбрать Десятым Вонголой. Он слишком неуклюжий, слишком пугливый, слишком мягкий, слишком… никакой. Да, именно это определение подходит Саваде больше всего. Обычный, тусклый, в нем нет внутреннего стержня или какой-то искры, которая позволяла бы выделить его из толпы.
За те два дня, что Гокудера наблюдает за ним, Саваду успели раз двадцать пнуть или задеть плечом, а сколько раз его обозвали никчемным – не сосчитать. И, видимо, такое положение дел привычно для Тсуны – он раскланивается во все стороны, просит прощения, и на дне его глаз плещется испуг, самый настоящий, животный, первобытный, и от этого страха, что отражается в зрачках Савады, у Гокудеры низ живота сводит болезненно-сладкой истомой. Хочется зажать Тсуну в любом темном углу, нагнуть и отыметь – грубо, жестоко, чтобы он одновременно рыдал от боли и удовольствия. Чтобы понял, что никакой он не Десятый Вонгола, а ни на что негодный человечишка, который может быть только подстилкой мафии, а не ее боссом.
Гокудера встречается взглядом с Тсуной и даже не пытается скрыть улыбку, не предвещающую ничего хорошего. Тсуна торопливо отводит глаза, как-то особо неловко пожимает плечами и растворяется в толпе.
- Раздевайся, - шепчет Гокудера, касаясь губами щеки Тсуны, - или я засуну тебе в задницу динамит и подожгу фитиль.
Савада нервно хихикает и прижимается к кафельной стене.
- Ты же шутишь, да, Гокудера-кун? – с надеждой спрашивает Тсуна, а Гокудера молчит. Он словно завороженный наблюдает, как по-девичьи тонкие пальцы Савады теребят ремешок от сумки. На среднем пальце правой руки тяжелое, массивно кольцо Вонголы, и Гокудера представляет, как через пару минут эта самая ладонь с кольцом будет сжимать край раковины, пока Гокудера будет трахать Тсуну в зад. Или в рот. В принципе, не так уж важно.
Кровь приливает к паху, от возбуждения темнеет в глазах, и Гокудера делает шаг вперед, чтобы опереться на плечо Тсуны.
- Ты что, действительно такой непонятливый? – должно выйти насмешливо, но голос слишком хриплый и низкий, поэтому слова звучат нежно, ласково, будто он объясняет что-то неразумному ребенку.
Тсуна трясет головой, переступая с ноги на ногу.
- Я не понимаю. Зачем все это…
Гокудера вздыхает и зажимает Саваде рот ладонью. Вот непонятливый, - думает Гокудера, одной рукой пытаясь расстегнуть ремень на брюках. Тсуна вырывается, силится что-то толи сказать, толи выкрикнуть, - может, надеется, что его услышат и придут на помощь, - когда Хаято поворачивает его лицом к стене и вжимается вставшим членом в тощие ягодицы.
Гокудера поглаживает бедро Тсуны, трепетно целует в изгиб шеи.
- Ну-ну, Вонгола, не надо кричать. Дверь я закрыл, сюда никто не войдет, а если и войдет, то не выйдет, потому что трупы не ходят. Ты же не хочешь, чтобы кто-то погиб из-за тебя?
Савада обреченно кивает, и Гокудера убирает от его рта ладонь, которая, впрочем, тут же забирается Тсуне под футболку и начинает пересчитывать выступающие ребра.
Хаято прижимает к себе Саваду крепко, надежно – не вырвешься – и гладит впалый живот. На короткий миг Гокудера позволяет себе задуматься, что простоял бы так вечность: спина к груди, нежная кожа под ладонями, и что бы ничего и никогда их не разделяло – пусть они будут единым целым, пусть один будет хозяином, а другой рабом, и плевать, как из них кто, лишь бы рядом, лишь бы подольше…
… Узкие плечи вздрагивают, Гокудера слышит полузадушенный всхлип.
- Вонгола, ты плачешь? – мурлычет Гокудера. – Ну что же ты так, не плачь. Больно будет, но не долго. Ты только потерпи, ладно? Я просто помогу тебе понять, кто ты. А ты никто, слышишь меня, Савада? Ты нуль, Савада.
Он действительно никто, обычный мальчишка, на которого возлагают слишком много надежд. Ничего, Гокудера поможет ему в этом разобраться.
Волосы Тсуны настойчиво лезут в рот, и Гокудера, охваченный внезапным озорством, прихватывает прядь губами и посасывает. У нее странный вкус – пыли, солнца, травяного шампуня и еще чего-то дразнящего, терпко-возбуждающего, неуловимого, и Гокудере кажется, что именно такой вкус должен быть у истинного страха.
Хаято зарывается носом в рыжие пряди, глубоко-глубоко вздыхает, и понимает, что терпеть дальше невозможно: он разводит бледные ягодицы и входит сразу до упора.
Савада орет так, что закладывает уши, шарит в воздухе руками, пытается отстраниться. Гокудера сдавленно выдыхает сквозь зубы – член будто огнем горит, но остановиться не может – возбуждение не пропадает, наоборот, становится еще острее, ярче, перед глазами пляшут цветные точки.
Похоже, он порвал Саваду – внизу становится как-то влажно и горячо, Тсуна уже не орет, а жалобно поскуливает на одной ноте, елозит щекой по кафельной стене, а Гокудера двигается, двигается, двигается внутри него.
Для того чтобы кончить, Гокудере не требуется много времени – стоит нащупать ладонью вялый член Савады, как темнота под зажмуренными веками окрашивается во все оттенки радуги, и оргазм накрывает девятым валом. Наслаждение пронзает каждую клетку тела, и на мгновение Хаято кажется, что он и не человек вовсе, а какое-то высшее существо, созданное для того, чтобы получать от жизни только удовольствие.
Однако ощущение эйфории проходит, когда Гокудера открывает глаза и видит рыжий затылок Тсуны, слышит его рваное дыхание. Гокудера поспешно выходит из него, и Савада отзывается стоном, полным боли. Он не поворачивается к Хаято, так и стоит лицом к стене, по его бедрам течет кровь, пачкая штаны, которые болтаются у колен.
Гокудера молча приводит себя в порядок с помощью влажных салфеток, и так же молча подходит к двери, стараясь не смотреть по сторонам – справа замер Тсуна, а слева, над раковинами, висят зеркала. Гокудера понимает, что теперь ему страшно смотреть на свое отражение.
Автор: Speak in tongues
Название: нет
Пейринг: Гокудера/Тсуна
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Жанр: PWP
Предупреждение: ООС Гокудеры, сомнительное согласие
От автора: на заявку на ОМГ-фесте "Гокудера/Цуна. Первая встреча. Затащить в школьный туалет и изнасиловать с целью унизить"
читать дальшеОн тощий, словно палка, этот Савада Тсунаеши: узкие плечи, обтянутые тонкой тканью свитера, хрупкие запястья, выглядывающие из рукавов, чуть сутулая спина с острыми лопатками. К излишней худобе прилагается колтун рыжих нечесаных волос, неуверенная глуповатая улыбочка и испуганные, медовые глаза, чересчур круглые для японца.
Гокудера смотрит на Саваду и не понимает, как такого ушлепка могли выбрать Десятым Вонголой. Он слишком неуклюжий, слишком пугливый, слишком мягкий, слишком… никакой. Да, именно это определение подходит Саваде больше всего. Обычный, тусклый, в нем нет внутреннего стержня или какой-то искры, которая позволяла бы выделить его из толпы.
За те два дня, что Гокудера наблюдает за ним, Саваду успели раз двадцать пнуть или задеть плечом, а сколько раз его обозвали никчемным – не сосчитать. И, видимо, такое положение дел привычно для Тсуны – он раскланивается во все стороны, просит прощения, и на дне его глаз плещется испуг, самый настоящий, животный, первобытный, и от этого страха, что отражается в зрачках Савады, у Гокудеры низ живота сводит болезненно-сладкой истомой. Хочется зажать Тсуну в любом темном углу, нагнуть и отыметь – грубо, жестоко, чтобы он одновременно рыдал от боли и удовольствия. Чтобы понял, что никакой он не Десятый Вонгола, а ни на что негодный человечишка, который может быть только подстилкой мафии, а не ее боссом.
Гокудера встречается взглядом с Тсуной и даже не пытается скрыть улыбку, не предвещающую ничего хорошего. Тсуна торопливо отводит глаза, как-то особо неловко пожимает плечами и растворяется в толпе.
- Раздевайся, - шепчет Гокудера, касаясь губами щеки Тсуны, - или я засуну тебе в задницу динамит и подожгу фитиль.
Савада нервно хихикает и прижимается к кафельной стене.
- Ты же шутишь, да, Гокудера-кун? – с надеждой спрашивает Тсуна, а Гокудера молчит. Он словно завороженный наблюдает, как по-девичьи тонкие пальцы Савады теребят ремешок от сумки. На среднем пальце правой руки тяжелое, массивно кольцо Вонголы, и Гокудера представляет, как через пару минут эта самая ладонь с кольцом будет сжимать край раковины, пока Гокудера будет трахать Тсуну в зад. Или в рот. В принципе, не так уж важно.
Кровь приливает к паху, от возбуждения темнеет в глазах, и Гокудера делает шаг вперед, чтобы опереться на плечо Тсуны.
- Ты что, действительно такой непонятливый? – должно выйти насмешливо, но голос слишком хриплый и низкий, поэтому слова звучат нежно, ласково, будто он объясняет что-то неразумному ребенку.
Тсуна трясет головой, переступая с ноги на ногу.
- Я не понимаю. Зачем все это…
Гокудера вздыхает и зажимает Саваде рот ладонью. Вот непонятливый, - думает Гокудера, одной рукой пытаясь расстегнуть ремень на брюках. Тсуна вырывается, силится что-то толи сказать, толи выкрикнуть, - может, надеется, что его услышат и придут на помощь, - когда Хаято поворачивает его лицом к стене и вжимается вставшим членом в тощие ягодицы.
Гокудера поглаживает бедро Тсуны, трепетно целует в изгиб шеи.
- Ну-ну, Вонгола, не надо кричать. Дверь я закрыл, сюда никто не войдет, а если и войдет, то не выйдет, потому что трупы не ходят. Ты же не хочешь, чтобы кто-то погиб из-за тебя?
Савада обреченно кивает, и Гокудера убирает от его рта ладонь, которая, впрочем, тут же забирается Тсуне под футболку и начинает пересчитывать выступающие ребра.
Хаято прижимает к себе Саваду крепко, надежно – не вырвешься – и гладит впалый живот. На короткий миг Гокудера позволяет себе задуматься, что простоял бы так вечность: спина к груди, нежная кожа под ладонями, и что бы ничего и никогда их не разделяло – пусть они будут единым целым, пусть один будет хозяином, а другой рабом, и плевать, как из них кто, лишь бы рядом, лишь бы подольше…
… Узкие плечи вздрагивают, Гокудера слышит полузадушенный всхлип.
- Вонгола, ты плачешь? – мурлычет Гокудера. – Ну что же ты так, не плачь. Больно будет, но не долго. Ты только потерпи, ладно? Я просто помогу тебе понять, кто ты. А ты никто, слышишь меня, Савада? Ты нуль, Савада.
Он действительно никто, обычный мальчишка, на которого возлагают слишком много надежд. Ничего, Гокудера поможет ему в этом разобраться.
Волосы Тсуны настойчиво лезут в рот, и Гокудера, охваченный внезапным озорством, прихватывает прядь губами и посасывает. У нее странный вкус – пыли, солнца, травяного шампуня и еще чего-то дразнящего, терпко-возбуждающего, неуловимого, и Гокудере кажется, что именно такой вкус должен быть у истинного страха.
Хаято зарывается носом в рыжие пряди, глубоко-глубоко вздыхает, и понимает, что терпеть дальше невозможно: он разводит бледные ягодицы и входит сразу до упора.
Савада орет так, что закладывает уши, шарит в воздухе руками, пытается отстраниться. Гокудера сдавленно выдыхает сквозь зубы – член будто огнем горит, но остановиться не может – возбуждение не пропадает, наоборот, становится еще острее, ярче, перед глазами пляшут цветные точки.
Похоже, он порвал Саваду – внизу становится как-то влажно и горячо, Тсуна уже не орет, а жалобно поскуливает на одной ноте, елозит щекой по кафельной стене, а Гокудера двигается, двигается, двигается внутри него.
Для того чтобы кончить, Гокудере не требуется много времени – стоит нащупать ладонью вялый член Савады, как темнота под зажмуренными веками окрашивается во все оттенки радуги, и оргазм накрывает девятым валом. Наслаждение пронзает каждую клетку тела, и на мгновение Хаято кажется, что он и не человек вовсе, а какое-то высшее существо, созданное для того, чтобы получать от жизни только удовольствие.
Однако ощущение эйфории проходит, когда Гокудера открывает глаза и видит рыжий затылок Тсуны, слышит его рваное дыхание. Гокудера поспешно выходит из него, и Савада отзывается стоном, полным боли. Он не поворачивается к Хаято, так и стоит лицом к стене, по его бедрам течет кровь, пачкая штаны, которые болтаются у колен.
Гокудера молча приводит себя в порядок с помощью влажных салфеток, и так же молча подходит к двери, стараясь не смотреть по сторонам – справа замер Тсуна, а слева, над раковинами, висят зеркала. Гокудера понимает, что теперь ему страшно смотреть на свое отражение.
-
-
21.04.2011 в 19:54Понятно теперь, почему Гокудера так преклоняется перед Тсуной) Стыдно ему)
-
-
21.04.2011 в 20:01-
-
21.04.2011 в 21:08chuckless , да на здоровье
-
-
24.04.2011 в 21:59-
-
02.05.2011 в 18:30очень))
-
-
01.06.2011 в 15:52-
-
01.06.2011 в 18:45