самые тупые вещи на Земле делаются с серьезным выражением лица (с)
репостим с разрешения автора ^^
22.11.2010 в 01:14
Пишет Kaido*:По заявке
Писалось вот на эту заявку: dark!Цуна/Гокудера. Цуна бросает Гокудеру. Тот мучается, страдает и умоляет его вернуться
Автор как всегда не уверен, что Тсуна здесь дарк![:alles:](http://static.diary.ru/picture/3224916.gif)
725 словСавада смотрит в счастливое лицо Гокудеры, чувствует, как пальцы Хаято нежно гладят его ладонь, и ничего не испытывает. Прикосновения Гокудеры нельзя назвать приятными или противными, они просто не вызывают никаких эмоций – будто его случайно коснулся прохожий. В этот момент его решение кажется ему как никогда правильным, и Тсуна говорит, даже не пытаясь добавить в голос эмоций:
- Хаято, мы расстаемся.
Он со странной смесью жалости и удовлетворения наблюдает, как широкая улыбка сползается с лица Гокудеры, как серые глаза наполняются ужасом, а светлые брови ползут вверх.
- Я… Джудайме, я сделал что-то не так? – Хаято говорит торопливо, его голос срывается, он явно боится, что Тсуна сейчас встанет и уйдет, оставив его без надежды и объяснений. Хотя Савада и так не собирается ничего объяснять – для него все предельно ясно.
Отношения с Гокудерой заведомо были ошибкой: просто в тот вечер Тсуна был слишком пьян и возбужден, а Хаято слишком заботлив и покладист. Он не оттолкнул Тсуну, когда тот полез к нему с поцелуями, так же промолчал, когда он начал срывать с него одежду, однако, молчать, пока Савада втрахивал его в прокуренный диван не получилось – Гокудера стонал, просил не останавливаться, выгибался навстречу, сам подставлял шею под жадные поцелуи.
Наутро Тсуна проснулся с гудящей головой, Хаято – с больным задом, и они оба сделали вид, что ничего не произошло. Через два дня все повторилось вновь, на этот раз уже без алкоголя, и затем стало повторяться каждый день.
Тсуну все устраивало: регулярный секс, преданные взгляды, только вот полная покорность Гокудеры бесила его изрядно. Хаято никогда не рвался быть сверху, отдавался везде, где бы ни захотел Савада: в лифте, на столе в зале совещаний или на заднем сидении автомобиля. Послушно опускался на колени, если Тсуна наклонял его голову к паху, не возражал против засосов, которые регулярно появлялись у него на спине. Он был готов на все ради поощрения Босса, и чем радостней становился Хаято, тем мрачнее делался Тсуна.
Хаято любил долгие прелюдии, неторопливый секс и нежные поцелуи, Савада же отдавал предпочтение жесткому быстрому траху без всяких нежностей и не собирался потакать своему любовнику, тем не менее, его не покидало ощущение, что удовольствия в постели Гокудера получает в разы больше, нежели Савада.
Через три месяца Савада впервые поднял руку на Гокудеру – всего пара пощечин, и дышать отчего-то стало легче. Он ожидал, что Хранитель Ургана обидится и уйдет, хлопнув дверью и бросив напоследок пару оскорбительных слов, а ему придется извиняться, но вместо этого Хаято бухнулся на колени и принялся просить прощения за свое неподобающее поведение. Тсуна сначала ничего не понял и удивился, однако, от вида Гокудеры, которые старательно вымаливал прощение, все стало на свои места и без того слабый голос совести затих окончательно.
В конце мая во время переговоров глава семьи Бальмондо намекнул Саваде, что будет более сговорчив, если темпераментный итальянец проявит к нему благосклонность.
Тсуна подивился такой наглости, а потом задумался – так действительно может быть проще. Он сказал об условиях Хаято, тот ничуть не изменился в лице и отозвался с неизменным: «Как скажете, Джудайме.»
Когда Гокудера вернулся в поместье, от него за версту разило потом и сексом, и Савада не смог удержаться: в тот вечер все зашло куда дальше пощечин. Пока Хаято отлеживался в больнице с переломом ребер, состоялось заключение весьма выгодного договора с Бальмондо.
После того, как его выписали из больницы, он слезно умолял Тсуну простить его «измену», видимо, совершенно позабыв, кто именно подбил его на эту самую «измену». Тогда-то Савада и понял, что Хаято никогда не скажет ему ни слова против.
-… не так? Я исправлюсь, Джудайме, честно! Прошу, дайте мне еще один шанс! – Хаято практически кричит, все еще сжимая ладонь Тсуны в своей. – Я прошу вас, я сделаю все, что угодно!
Люди за соседними столиками с интересом оборачиваются в их сторону, но Саваде нет до них никакого дела. Он оценивающе смотрит на Хранителя Урагана, затем наклоняется к нему через стол и шепчет:
- А если я скажу, что хочу тебя прямо здесь? Прямо сейчас? На этом столе. Тогда, быть может, я подумаю.
Щеки Гокудеры немедленно вспыхивают и он испуганно отшатывается:
- Но…
- Что но?
- Здесь же люди… - Хаято обводит затравленным взглядом зал.
- Ну и что. Ведь это я тебя прошу.
Гокудера кивает, нервно дергает галстук, пуговицы от рубашки весело скачут по полу. Дрожащие пальцы тянутся к ремню на брюках.
Тсуна вздыхает тяжело и обреченно. Видимо, им с Хаято не понять друг друга.
- Знаешь, это все равно ничего не изменит. Мы расстаемся. Счет я уже оплатил. – Савада поднимается из-за стола, и, не оборачиваясь, выходит из ресторана.
URL записиПисалось вот на эту заявку: dark!Цуна/Гокудера. Цуна бросает Гокудеру. Тот мучается, страдает и умоляет его вернуться
Автор как всегда не уверен, что Тсуна здесь дарк
![:alles:](http://static.diary.ru/picture/3224916.gif)
725 словСавада смотрит в счастливое лицо Гокудеры, чувствует, как пальцы Хаято нежно гладят его ладонь, и ничего не испытывает. Прикосновения Гокудеры нельзя назвать приятными или противными, они просто не вызывают никаких эмоций – будто его случайно коснулся прохожий. В этот момент его решение кажется ему как никогда правильным, и Тсуна говорит, даже не пытаясь добавить в голос эмоций:
- Хаято, мы расстаемся.
Он со странной смесью жалости и удовлетворения наблюдает, как широкая улыбка сползается с лица Гокудеры, как серые глаза наполняются ужасом, а светлые брови ползут вверх.
- Я… Джудайме, я сделал что-то не так? – Хаято говорит торопливо, его голос срывается, он явно боится, что Тсуна сейчас встанет и уйдет, оставив его без надежды и объяснений. Хотя Савада и так не собирается ничего объяснять – для него все предельно ясно.
Отношения с Гокудерой заведомо были ошибкой: просто в тот вечер Тсуна был слишком пьян и возбужден, а Хаято слишком заботлив и покладист. Он не оттолкнул Тсуну, когда тот полез к нему с поцелуями, так же промолчал, когда он начал срывать с него одежду, однако, молчать, пока Савада втрахивал его в прокуренный диван не получилось – Гокудера стонал, просил не останавливаться, выгибался навстречу, сам подставлял шею под жадные поцелуи.
Наутро Тсуна проснулся с гудящей головой, Хаято – с больным задом, и они оба сделали вид, что ничего не произошло. Через два дня все повторилось вновь, на этот раз уже без алкоголя, и затем стало повторяться каждый день.
Тсуну все устраивало: регулярный секс, преданные взгляды, только вот полная покорность Гокудеры бесила его изрядно. Хаято никогда не рвался быть сверху, отдавался везде, где бы ни захотел Савада: в лифте, на столе в зале совещаний или на заднем сидении автомобиля. Послушно опускался на колени, если Тсуна наклонял его голову к паху, не возражал против засосов, которые регулярно появлялись у него на спине. Он был готов на все ради поощрения Босса, и чем радостней становился Хаято, тем мрачнее делался Тсуна.
Хаято любил долгие прелюдии, неторопливый секс и нежные поцелуи, Савада же отдавал предпочтение жесткому быстрому траху без всяких нежностей и не собирался потакать своему любовнику, тем не менее, его не покидало ощущение, что удовольствия в постели Гокудера получает в разы больше, нежели Савада.
Через три месяца Савада впервые поднял руку на Гокудеру – всего пара пощечин, и дышать отчего-то стало легче. Он ожидал, что Хранитель Ургана обидится и уйдет, хлопнув дверью и бросив напоследок пару оскорбительных слов, а ему придется извиняться, но вместо этого Хаято бухнулся на колени и принялся просить прощения за свое неподобающее поведение. Тсуна сначала ничего не понял и удивился, однако, от вида Гокудеры, которые старательно вымаливал прощение, все стало на свои места и без того слабый голос совести затих окончательно.
В конце мая во время переговоров глава семьи Бальмондо намекнул Саваде, что будет более сговорчив, если темпераментный итальянец проявит к нему благосклонность.
Тсуна подивился такой наглости, а потом задумался – так действительно может быть проще. Он сказал об условиях Хаято, тот ничуть не изменился в лице и отозвался с неизменным: «Как скажете, Джудайме.»
Когда Гокудера вернулся в поместье, от него за версту разило потом и сексом, и Савада не смог удержаться: в тот вечер все зашло куда дальше пощечин. Пока Хаято отлеживался в больнице с переломом ребер, состоялось заключение весьма выгодного договора с Бальмондо.
После того, как его выписали из больницы, он слезно умолял Тсуну простить его «измену», видимо, совершенно позабыв, кто именно подбил его на эту самую «измену». Тогда-то Савада и понял, что Хаято никогда не скажет ему ни слова против.
-… не так? Я исправлюсь, Джудайме, честно! Прошу, дайте мне еще один шанс! – Хаято практически кричит, все еще сжимая ладонь Тсуны в своей. – Я прошу вас, я сделаю все, что угодно!
Люди за соседними столиками с интересом оборачиваются в их сторону, но Саваде нет до них никакого дела. Он оценивающе смотрит на Хранителя Урагана, затем наклоняется к нему через стол и шепчет:
- А если я скажу, что хочу тебя прямо здесь? Прямо сейчас? На этом столе. Тогда, быть может, я подумаю.
Щеки Гокудеры немедленно вспыхивают и он испуганно отшатывается:
- Но…
- Что но?
- Здесь же люди… - Хаято обводит затравленным взглядом зал.
- Ну и что. Ведь это я тебя прошу.
Гокудера кивает, нервно дергает галстук, пуговицы от рубашки весело скачут по полу. Дрожащие пальцы тянутся к ремню на брюках.
Тсуна вздыхает тяжело и обреченно. Видимо, им с Хаято не понять друг друга.
- Знаешь, это все равно ничего не изменит. Мы расстаемся. Счет я уже оплатил. – Савада поднимается из-за стола, и, не оборачиваясь, выходит из ресторана.
хорошо так написано)))) а и правда, Тсуна дарк? хД
Рада, что понравилось
Наутро Тсуна проснулся с гудящей головой, Хаято – с больным задом
Типа черный юйумор
Я вообще юмор не умею писать, меня больше по агнсту, да и даркТсуна просто сносит крышу)
Я, конечно, могу оспорить, что Тсуна здесь вполне адекватный, но я уже обещала человеку небольшую сайд-стори, так что пока не буду раскрывать всех секретов
хД а почему типа?)))))
Я вообще юмор не умею писать
да его писать-то надо, когда прет)))))) я тоже его не умею писать х)
Я, конечно, могу оспорить, что Тсуна здесь вполне адекватный, но я уже обещала человеку небольшую сайд-стори, так что пока не буду раскрывать всех секретов
ойя~ всех секретов?
да-да, именно так, мне вдруг резко захотелось написать продолжение с рейтингом, хотя и рейтинг тоже не пишу, ибо не умею
хД а почему типа?)))))
ладно, пусть будет не типа))
ооо, правда? +___+ будем ждать, однако-с)))))
ладно, пусть будет не типа))
не типа)))))) я к вам в пч? хД
велкам
будем ждать, однако-с)))))
скорей всего не долго, потому что идея не дает мне покоя))
))) хорошо ведь))))