[Danjo Scanlations]

Оригинальное название: A Namimori Tale. Summer
Русское название: Сказка о Намимори. Однажды в летнем лесу
Фандом: Kateikyoushi Hitman Reborn!
Автор: Type-SK
Пейринг: Gokudera x Tsuna (5927)
Рейтинг: G
Страниц: 30
Цитата:
- Если не дадите мне своей крови, закусаю до смерти!

Скачать.

@темы: 5927, Додзинси

---

[Danjo Scanlations]

Оригинальное название: Bukiyoudatte Iijyanai Datte Oretachi Wakoudodamono
Фандом: Kateikyoushi Hitman Reborn!
Автор: Angelica
Пейринг: Gokudera x Tsuna (5927)
Рейтинг: PG-15
Страниц: 39
Цитата:
- Я услышал по телевизору, что нормальные парни не могут думать ни о чем, кроме «этого».
- И подумал, что Гокудера-кун, наверное, такой же…

Скачать.

@темы: 5927, Додзинси

---

Додзинси|Doujinshi

[Риам]

Tsunako no Jijou (eng) PG-13 RAW

download|скачать

+9 додзинси

5927×0214 (cn) PG-13

download|скачать

To Children! (cn) PG

download|скачать

Cinderella Hanemoon (cn) PG

download|скачать

Vita di scuola (cn) PG-13

download|скачать

Vienti alla casa (cn) PG-15

download|скачать

L'AMORE DEL MOSTRO (cn) PG-13

download|скачать

Zucchero (it) PG-15

download|скачать

Inondare (it) PG-13

download|скачать

Un Dottore dell'amore (it) PG-13

download|скачать

@настроение:

@темы: 5927, Додзинси

---

Фанфик

[Belgarda]

азвание: ОБЕЩАНИЕ (глава3, 4 -5)

Автор: Pensamento87

Бета: Nanali
Статус: завершен
Фандом: Katekyo Hitman Reborn
Пейринг: Гокудера/Тсуна
Категория: слэш, ООС
Жанр: Ангст, POV, Романтика, Слэш (яой)

Размер: мини

 

3. Сила любви!


Когда Тсуну привезли в больницу, он просто-напросто истекал кровью, но на лице его играла улыбка.
-я хочу, чтобы он жил, - бормотал он
-все будет хорошо Тсуна, держись! - говорил Ямамото, таща на себе своего босса.
Врачи боролись за жизнь Савады около десяти часов. В принципе ему повезло, рана была не опасная, и никаких жизненно важных органов не было задето, но Тсуна потерял много крови. И сколько бы доктора не пытались, жизнь постепенно утекала из парня и они не могли понять почему.
Ямамото в это время сидел в палате Гокудеры, два его лучших находились в тяжелом состоянии. А в том, что случилось с Тсуной, виноват был он.
Это я не уследил...я, должен был это предвидеть, нельзя было оставлять его одного! - Такеши тяжело вздохнул и закрыл лицо руками. Но тут он услышал шорох и резко встрепенувшись, встретился глазами с Гокудерой.
-Т-тсуна, - тяжело произнёс пепельноволосый парень.
-Гокудера! Ты очнулся...- парень сразу подскочил к другу, который пытался стащить с себя кислородную маску.
Почему-то в данный момент Ямамото не был счастлив тому, что его друг очнулся. Нет, он, конечно, был рад, но чувствовал, что что-то здесь не так, слишком резко и неожиданно. Ведь Гокудера еще вчера был в очень тяжелом состоянии, и врачи сомневались, выживет ли он вообще. А сейчас, он не просто очнулся, так и спокойно говорит и двигается. Че то здесь не то, только, что!? Ямамото позвал врача.
Доктор внимательно осмотрел Гокудеру и отцепил от его тела трубки.
-он в полном порядке! - наконец сказал он, - это удивительно, но все действительно в порядке, мистика...исчезло кровотечение, да и внутренние органы в норме. Так что радуйтесь, ваш друг вполне здоров.
Но, почему-то при этих словах у Ямамото закружилась голова, и он медленно сполз по стене палаты:
-эй, парень ты в порядке! - доктор подбежал к нему
-бейсбольный придурок, ты чего? - удивленно спросил Хаято
-голова закружилась, - Ямамото улыбнулся, - все в порядке, я просто переволновался.
-осторожней!
-не надо так из-за меня переживать, - Гокудера ухмыльнулся
-ладно, извините, что напугал! Мне надо проветриться! - он вышел из палаты на балкон больницы и впервые в своей жизни закурил.
«Я хочу, чтобы он жил!», вспомнил он слова Тсуны, когда он нес его в больницу. А теперь Гокудера очнулся в абсолютно здоровом состоянии, хотя еще вчера был при смерти!? Такого не бывает! А эта отдача жизни...про которую нашел Хибари папку, могла ли она как-то сролять!? Тсуна ты же не мог это сделать!? - Ямамото развернулся и быстро пошел искать хирурга, который оперировал Тсуну.
-Мы боролись за его жизнь около десяти часов, это странно...рана была абсолютно не серьезная, - устало сказал врач, - создалось ощущение, что его жизнь кто-то забирал, да и у него появились какие-то не свойственные его ранению повреждения
-он жив?
-жив! К нам на помощь пришел какой-то странный врач. Сначала, он показался нам пьяным и мы его чуть не выставили
-Шамал что ли?
-да... кажется, он назвал нам это имя! Так вот, он сделал какую-то странную штуку, и раны просто исчезли с тела парня и мы смогли закончить операцию.
-как он сейчас?
-состояние стабильное, но мы сутки продержим его в реанимации на всякий случай, а потом переведем в палату. Но думаю, все будет нормально!
-спасибо доктор! - Ямамото облегченно вздохнул


****


-как ты мог такое делать? Как ты смел, даже думать об этом? - Ямамото орал на своего боса, везя его на инвалидном кресле по коридору больницы, ведь все же из-за ранения ему было немного больно ходить.
-это было неосознанным желанием!
-неосознанным? Но ты хотел этого!
- я всего лишь хотел, чтобы он выжил!
-и ради этого решил отдать свою жизнь? Если бы этот долбанный извращенец со своими москитами не пришел, все бы не так радужно кончилось! - Тсуна редко слышал, как Ямамото ругался, но сейчас был один из таких случаев.
-Прости, Ямамото я... я просто очень его люблю и не хочу жить в мире где нет его, - Тсуна опустил голову, уставляясь на свои ноги, - но согласен, я переборщил...
-да уж, твоя сила любви поистине страшна! - хранитель дождя ухмыльнулся, - такое самопожертвование, хотя и неосознанно.
Они вышли на улицу и направились к машине, чтобы поехать в резиденцию. Сев на заднее сидение машины, Тсуна поднял голову на друга:
-ты ему, что сказал вообще?
-а я что-то должен был сказать? - жестко сказал Ямамото, садясь вперед, - Объясняться со своим возлюбленным будешь сам.
Через полчаса они были уже в резиденции, у входа их встретил Рехей, Киока и Хару. Тсуна медленно вышел из машины.
-Я рада, что ты поправился Тсуна-кун! - проговорила девушка
-спасибо Киока-чан, - произнес Тсуна, поднимаясь с помощью друга, по лестнице в здание.
-Тсуна-сан! Мы приготовили обед!
-извините, Киока, Хару, но не сейчас...Я пойду к себе в комнату, хотелось бы отдохнуть!
-Да, конечно, мы понимаем! Если что зови! - улыбнулась Киока
-спасибо! - и Тсуна прошел мимо них в сторону своей комнаты в сопровождении Ямамото.
-где Гокудера-то? - спросил Тсуна, садясь на кровать
-с утра был в своей комнате, - ответил хранитель дождя, подходя к окну
-как он?
-в полном порядке, его выписали на следующий день после того, как он очнулся. Если ты там провалялся почти неделю.
-и ты ему не сказал, что я в больнице?
-нет, сам скажешь, - Ямамото ухмыльнулся.
Тут дверь в комнату открылась, и в нее зашел Гокудера. На лице его еще виднелось пара парезов, но в принципе он выглядел хорошо.
-мне сказали, что вы вернулись Десятый! - улыбнулся он, посмотрев на Тсуну, - Привет бейсбольный придурок! - произнес он, увидев Ямамото
-привет Гокудера! - Такеши ухмыльнулся
-ага, Хаято недавно! - Тсуна попытался лечь поудобнее, но тут же нахмурился от боли. Конечно, под кофтой не было видно перевязки, но лицо босса подрывник заметил.
-что случилось Десятый! - он взволнованно уставился на друга
-все нормально Хаято, не беспокойся, - Тсуна улыбнулся, а Гокудера подошёл и, сев на кровать, дотронулся до плеча друга.
-Ты мне врешь Тсуна, - произнес он, - Что случилось?
Савада потуплено опустил взгляд на свои колени.
- эм...это долгая история Хаято...
-почему же? Я могу рассказать ее в двух словах, хочешь!? - Ямамото саркастически ухмыльнулся
-может не стоит, сам как-то справлюсь, - Савада очень хотел избежать этого разговора, но он видел, что после всего произошедшего его хранитель дождя был на взводе, да и Гокудера явно захочет знать правду, откуда у него эта рана.
-да ну?
-Ямамото? Что с тобой? - Тсуна удивленно уставился на друга
-все в порядке, - Такеши нервно ходил по комнате
- я заметил
-Вообщем, суть такова, - начал он, - увидев тебя в том состоянии, в котором ты был неделю назад Гокудера, босс решил отомстить и отправился посреди ночи один прямо в резиденцию Тореро. Конечно, их главаря он отделал, но при этом потерял массу сил и в итоге сам был ранен. Ну, а кроме всего прочего, когда его привезли в больницу, и он истекал кровью, он даже тогда слишком беспокоился за тебя и передал свои силы тебе, именно поэтому ты так быстро очнулся и был абсолютно здоров, а он еще неделю провалялся в больнице. А если бы не пришел Шамал, ничем хорошим это вообще бы не закончилось.... - Ямамото произнес это на одном дыхании и уставился на друзей,- Я думаю, теперь вам есть о чем поговорить! - и после этих слов он вышел из комнаты, хлопнув дверью!
Несколько минут они сидели в гробовой тишине, Тсуна внимательно изучал пальцы своих рук, боясь поднять взгляд на Гокудеру. Гокудера же пытался осмыслить, то, что ему только что сказал Ямамото и внимательно наблюдал за своим боссом.
- это правда!? - наконец произнес он, посмотрев на Тсуну.
-да, - тихо произнес Савада, все еще не поднимая глаз
-Тсуна...как ты мог!?
-это получилось непроизвольно...
-а ты подумал, что было бы со мной, если бы ты погиб, отправляясь туда...- Хаято поднял лицо друга за подбородок, заставляя его смотреть на него.
-Хаято, я...- в глазах Тсуны появились слезы
-ты мне говорил, чтобы я ценил свою жизнь, даже если с тобой что-нибудь случиться!? А что сам вытворяешь? Ты же обещал!?
-я...
-Честное слово, Тсуна! Я тебя не понимаю! - он тяжело вздохнул, - если это доходит до таких крайностей, то лучше нам расстаться.
-Хаято.... - Тсуна ошарашенно посмотрел на Гокудеру, который убрал руки от его лица, а затем встал с кровати
- Простите, но вы все же Десятый Вонгола и должны себя беречь ради семьи, и как ваша правая рука я должен об этом позаботиться! Я не стою того, чтобы вы из-за меня рисковали своей жизнью! - и он поклонился и вышел, хлопнув дверью, а Тсуна так и остался сидеть в полном ступоре на своей кровати.


****


Три месяца назад. Резиденция Вонголы.
Тсуна лежал на своей кровати, протирая раненный бок. Вдруг дверь в комнату резко распахнулась и в нее влетает Гокудера и подбегает к своему боссу:
-Десятый! Вы в порядке, Десятый!?
Тсуна натянуто улыбнулся, взяв за руку друга:
-Все хорошо Хаято! Это всего лишь царапина.
-но вас могли убить, почему вы не дождались меня!?
-это пустяковое дело Хаято, а у тебя и без меня много забот.
-Тсуна...я... - босс прислонил палец к губам друга, тем самым заставив замолчать
-Хаято! Успокойся со мной все хорошо!
Гокудера упал лицом на колени друга:
-Я не выдержу, если потеряю тебя! - произнес он, чувствуя, как пальцы босса зарываются ему в волосы, но вдруг почувствовал горячий шепот у самого уха:
-Выдержишь! Ведь кроме тебя мне не на кого положиться?
-о чем ты говоришь? - подрывник резко встрепенулся и встретился с глазами со своим возлюбленным.
-Обещай мне! Обещай, что если со мной что-нибудь случиться ты будешь жить...
-но ...
-только ты знаешь обо всех моих планах и идеалах, тогда ТЫ должен будешь их осуществить!?
-Тсуна я...
-Обещай!
-Я обещаю... Тсуна! - он крепко обнял своего друга, положив голову ему на плечо, - но и ты обещай, что не будешь зря и понапрасну рисковать!?
-Обещаю Хаято! Все будет хорошо! - Тсуна нежно поцеловал своего друга в губы.



4. Истинные чувства.


Тсуна ошарашенно уставился на дверь, за которой минуту назад скрылся его возлюбленный, вернее бывший возлюбленный. Он откинулся на подушки и уставился в потолок. Почему? Почему все так? Все это неправильно...как, как можно встречаться с человеком, если он даже не позволяет тебе о нем заботиться!? И все это время Хаято заботился о нем, но меня...меня он все равно воспринимает не как любимого, а как босса... хотя мы и встречаемся ужу больше двух лет... Но как так можно!? И чтобы я не делал, мне это не изменить, если он сам этого не захочет! Что же мне делать!? Похоже, что нам, действительно, лучше расстаться...если я для него всего лишь босс! И он упал лицом в подушку и из глаз его потекли слезы.


****


-Хаято, да ты идиот! - услышал подрывник голос друга, выйдя из покоев Савады
-что? - он обернулся, - че тебе надо бейсбольный придурок!?
-да так, смотрю, как вы мило поганите свою жизнь... Сначала Тсуна со своим самопожертвованием, а теперь и ты...
- какое тебе дело до моих взаимоотношений с Десятым?
- какие у тебя взаимоотношения с ним не были бы, но он для тебя всего лишь Десятый!
-что? Ты о чем? - Гокудера нахмурился, идя по коридору за другом
- я о том, что это слишком односторонне
- в смысле?
- как можно встречаться с человеком, не позволяя ему заботиться о себе, - Ямамото резко остановился и повернулся к своему другу
-но я...
-то, что ты только что сказал Тсуне, примерно так и звучало, он для тебя всего лишь босс, а не любимый, кем он хочет быть. Я не спорю, что он переборщил со своей заботой и самопожертвованием, но ты... Гокудера ты, это нечто, ты уж реши, кем ты хочешь, чтобы он для тебя был - любимым или всего лишь боссом Вонголы.
-Ямамото, а ты чего хотел добиться, сказав мне все это, так резко в лицо!?
-Уж точно не этого...я слегка сорвался, - он опустил глаза, - поэтому хочу все исправить,

-каким образом!? - Хаято ухмыльнулся
- Всего лишь дружеский совет Гокудера! - Ямамото улыбнулся, - Подумай над этим, пока еще не слишком поздно, - и он пошел дальше по коридору, оставив Гокудеру одного.


****


С тех пор прошла неделя, Тсуна был очень расстроен, что Гокудера воспринимает его, только как босса, не позволяя тем самым оберегать себя, и поэтому стал держаться отдаленно и общаться только по работе. Он мило и непринужденно общался с Ямамото, но Хаято теперь держал на расстоянии.
Гокудера же решил, что поступает правильно и ничего не стал менять. Но теперь в их отношениях была холодность и отстраненность, а поэтому спустя несколько дней Хаято стал чувствовать себя неуютно. Нет, Тсуна ему так же доверял и обращался к нему постоянно, но не было теперь легкого непринужденного общения, милых улыбок, направленных в его сторону, поцелуев в перерывах между работой. И Хаято это стало конкретно не хватать, он закрылся в своем внутреннем мире, переживая все произошедшее. И к нему пришло сомнение в правильности его выбора.
-ну, и долго эта клоунада продолжаться будет? - как-то спросил Ямамото, зайдя к нему в кабинет
-ты о чем? - Гокудера удивленно поднял глаза на друга и посмотрел на него сквозь стекла очков.
-да нет ничего, - он взял бумаги со стола и направился к двери, - знаешь, невооруженным взглядом видна гнетущая обстановка в этом здании, - и сказав это, он вышел за дверь, оставив друга в полном смятении.
Гокудера Хаято долго лежал ночами в своей кровати и не мог заснуть, он все обдумывал то, что неделю назад сказал ему Ямамото, когда он вылетел из комнаты Тсуны. О том, что Хаято воспринимает Тсуну всего лишь, как Десятого, тем самым не позволяя тому заботиться о нем. И, Гокудера теперь только понял, что это, действительно так. Они встречались уже больше двух лет, и все это время Гокудера заботился о Тсуне, оберегал его, но, не позволяя самому Тсуне, носиться за ним и переживать. Конечно, Савада заботился о нем, но так же, как и о других хранителях, большего Гокудера ему не позволял. Хаято никогда не делился с боссом своими внутренними страданиями и переживаниями, старался не напрягать его своими проблемами. Он хотел всегда выглядеть при нем веселым и жизнерадостным, готовым поддержать и помочь. И только, сейчас, он понял, какую ошибку совершил... он не хочет больше воспринимать Тсуну только как босса. Он был скрыт от него, не делясь своими чувствами, переживаниями, всегда потакая ему. И даже, если Гокудере не нравились решения Десятого, то он все равно был на его стороне и поддерживал его. Но теперь Хаято понял, что он любит его, по-настоящему любит, и любит не Десятого Вонголу, а именно Саваду Тсунаеши и очень боится его потерять. И, несмотря на то, что он все-таки босс Вонголы и за ним стоит огромная семья, Тсуна рискнул своей жизнью из-за него, из-за Гокудеры, когда понял, что с ним произошло. Он рискнул этим, чтобы защитить его и отомстить...
Что я наделал? - Гокудера чуть ли не рвал на себе волосы. Как... как мне теперь это исправить!? И он не смог этого больше терпеть и обдумывать и решил прямо сейчас, пойти к своему боссу. Хотя уже и был второй час ночи, Гокудера поднялся с кровати и даже не обувшись, пошел в сторону комнаты Тсуны.


****


Было уже почти два часа ночи, а Тсуна валялся на животе в своих пижамных штанах и майке на кровати и просматривал оставшиеся отчеты. Спать не хотелось, да и доделать уже это надо было, в таком состоянии он не заметил, как дверь тихо открылась, и к нему подобрался его друг и положил ладони на глаза.
-нельзя же так напрягаться, Тсуна!? - мягко проговорили ему на ухо, и он резко развернулся и встретился глазами с Гокудерой, который сидел у него на кровати босиком в своих спальных бриджах и футболке.
-Хаято...что ты здесь делаешь? - удивленно спросил Тсуна
-Тсуна...я идиот, прости меня, - Савада непонимающе смотрел на друга, в глазах которого блестели слезы
-Хаято...я....
-Тсуна, я все делал так неосознанно...ты был первым, кто меня принял и я не хотел обременять тебя никогда своими проблемами, хотел выглядеть жизнерадостным, тем, кто тебя всегда поддержит, но теперь я понимаю, что это...это все неправильно. Может ты и Десятый босс Вонголы, но все же в первую очередь ты мой друг...
-Гокудера, - Тсуна внимательно посмотрел на друга, - ты такой, какой есть и с этим ничего не поделаешь. Я принимаю тебя таким, - он вздохнул и грустно улыбнулся
-но я хочу, хочу измениться ради тебя. Ведь я...я люблю тебя Тсуна!
Тсуна ухмыльнулся:
-я думаю, ты любишь Десятого Вонголу в первую очередь...
-НЕТ! - Гокудера резко вскрикнул, что Тсуна аж напугался и отпрянул, - нет...прости...я люблю тебя, тебя как человека, друга, любимого... а не как Десятого Вонголу. Пожалуйста, Тсуна...поверь мне.... - он осторожно протянул руку и притронулся к щеке своего друга, - Я, действительно, люблю тебя!
-Хаято... ты сам-то уверен в том, что говоришь? - Савада грустно посмотрел на хранителя урагана
-абсолютно, Тсуна ты самое дорогое, что у меня есть! Прошу тебя...поверь мне - Гокудера наклонился и нежно коснулся его губ, через пару секунд он почувствовал ответные движения и углубил поцелуй. Тсуна протянув руку, и схватил друга за волосы и притянул к себе, стараясь быть ближе.
-Тсуна... - Хаято слегка отстранился и посмотрел в глаза любимого с мольбой, - я, правда, люблю тебя!
- я верю, тебе Хаято... и я ... я тоже очень люблю тебя! - он мило улыбнулся, а потом, обхватив друга за шею, повалил за собой на кровать.
Тсуна чувствовал жаркие поцелуи на своих щеках, шеи, ключицах и эти изумрудные глаза смотрели на него с такой добротой и нежностью, что он тонул в них и из его губ вырывался судорожный вздох.
-Хаято...- произнес он, когда с него стащили майку, хотя и его друг уже был по пояс голый, поэтому он еще крепче прижался к груди Гокудеры, чувствуя учащенное биение его сердца и, целуя его уже сам. - Я тебя больше никуда не отпущу! - произнес он, проводя языком по контуру уха подрывника, и даже не видя лица, он почувствовал, что его возлюбленный улыбается.
-Я так по тебе соскучился Тсуна... - на полу вздохах произнес хранитель урагана.
Савада же резко перевернулся и оказался сидеть сверху на бедрах своего парня. Он внимательно посмотрел тому в глазах, а потом наклонился и начал целовать ему шею, спускаясь вниз до сосков, слегка покусывая их, а затем облизал их по контуру. Гокудера застонал, впиваясь ногтями в спину возлюбленного, и откидываясь на подушку.
-Расслабься! - произнес Тсуна, целуя живот Хаято и спускаясь все ниже. Затем он обнял его руками за бедра и аккуратно стащил с него штаны. Гокудера, приподнявшись на локтях и поцеловал Тсуну в губы, а затем навалился на него сверху и хитро улыбнулся. Босс вопросительно посмотрел на него, а Гокудера наклонился и укусил его за сосок.
-ау, за что? - удивленно спрашивает Савада.
-чтобы не заставлял меня больше так долго быть без тебя...
Тсуна засмеялся, откинувшись на подушки и впиваясь пальцами в волосы парня, а Гоку стащил с него пижамные штаны и, приподняв его ногу, поцеловал под коленкой. Хаято обнял босса за талию, лаская его. Тсуна уже был на пределе и крепко прижался к своему любовнику, который лишь хитро улыбнулся и, просунул ему руку между ног, начал ласкать внутреннюю сторону бедра, отчего из губ Тсуны вырывается невнятный вздох.
-Хаято...пожалуйста...
-подожди... - шепот на ухо и губы слегка прикусывают мочку уха, отчего Тсуна впивается еще сильнее ногтями в волосы Хаято и притягивает его к себе, а подрывник от все-таки не очень приятного ощущения, когда его тянут за волосы, судорожно стонет.
Тсуна же чувствует прикосновение разгоряченной плоти к своему телу и прижимается к парню еще ближе. Гокудера тоже уже возбужден до нереальности, и уже не в силах терпеть он протягивает руку и слегка сжимает член босса, отчего Тсуна застонал.
-Хаято...
-люблю...- шепот на ухо.
Потом рука исчезает, но через полминуты снова возвращается с мокрыми от смазки пальцами. Гокудера всегда знал, где ее можно найти.


****


-Зачем ты ее ставишь сюда? - Гокудера недоуменно посмотрел на босса?
-а в чем дело Хаято? - спросил Тсуна, садясь на кровать и ставя банку со смазкой в ящик прикроватной тумбочки
-ну, а если кто-то увидит?
-и что? - Савада изумленно посмотрел на друга, - успокойся! - сказал он и, схватив парня за руку, посадил рядом с собой на кровать
- просто будет не очень хорошо, если...
-если что?
-если о наших отношениях узнают... - подрывник внимательно посмотрел на босса
-Гокудера расслабься! - Тсуна обнял друга за шею и притянул к себе, - мне все равно! И, кроме того, кто будет рыться в моей тумбочке? - он ухмыльнулся
-ну, мало ли!
-кончай думать о ерунде, об этом знаешь только ты. И знаешь еще что?
-Что?
-тебе не, кажется, что стоит опробовать нашу покупку? - он игриво улыбнулся
-Тсуна?
-да!? - он схватил Хаято за шею и повалил за собой на кровать.


****


Мокрая от смазки ладонь и пальцы нежно ласкают вход Тсуны, парень часто дышит и стонет.
-Хаято...ты все еще помнишь?
-я бы никогда не забыл, любимый... - он страстно целует своего босса в губы, который тесно прижимается к нему, стараясь быть как можно ближе.
Затем Гокудера убирает руку и аккуратно входит в своего возлюбленного. Из губ Тсуны вырывается невнятный вдох, ему одновременно было и больно и приятно. Но, все неприятные ощущения исчезают практически сразу же, как только Гокудера отдает всего себя этой любви, проникая под нужным углом. И как только он начинает двигаться, Тсуна крепко обхватывает его ногами за талию, пытаясь действовать вместе с ним, он цепляется руками за его плечи, стараясь быть ближе настолько, насколько это вообще возможно. Ему становится очень хорошо и приятно и, смотря в глаза возлюбленного, он улыбается.
-мой Тсуна... - произносит Гокудера и капельки пота падают с его лба на щеку босса. Он наклоняется и нежно целует Саваду в шею, слегка прикусывая жилку.
-Хаято...ты мне очень нужен Хаято... самое дорогое, что есть... без тебя я никто... - практически стонет Тсуна и после этих Гокудера уже не в состоянии терпеть, крепко-крепко прижимает к себе своего любовника, который обнимая его, впивается ногтями в спину. Подрывник невнятно стонет толи от боли, толи от страсти, Тсуна же слегка приподнимает голову, прикусывает кончик соска своего любимого, отчего он застонал еще сильнее. Тсуна реагировал на каждое прикосновение, на каждое движение партнера и терпеть сил уже не было. Возбуждение достигло самого апогея, и Гокудера царапал ногтями его спину, бедра, придерживая за них своего босса, целовал его шею и облизывал ее. Савада же поддается вперед и не в силах больше терпеть содрогается в каком-то совершенно диком оргазме и Хаято наваливается на него сверху не в силах открыть глаза. Кончили они одновременно.
-Тсуна? - еле слышно произнес Гокудера, не открывая глаз.
-да...- босс кое-как разлепляет ресницы и смотрит на своего парня, усталое, но счастливое выражение лица.
-теперь ты понял мои истинные чувства!? Я тебя так люблю... - Гокудера нежно смотрит на своего возлюбленного, - и я никогда больше тебя не оставлю, Савада Тсунаеши!
-кхм...как официально!? - Тсуна улыбается и целует своего друга в нос, - думаешь, я это тебе позволю!? - произносит он, прижимая парня к груди.
Некоторое время они просто лежали так, боясь двинуться и спугнуть такой момент. Но все-таки небольшой дискомфорт начал прокладываться и Гокудера приподнялся и упал на кровать рядом со своим боссом. И после всех этих двухнедельных волнений и переживаний и такого сильного стресса он откинулся на подушку и глаза его сами стали закрываться. Но заснуть ему не дали, а схватив за руку, Тсуна затолкал его в ванну, сказав напоследок:
- в кровать надо ложиться расслабленным и чистым, так что давай! И я следом пойду! А пока все бумажки с пола уберу, которые мы раскидали, - и, поцеловав Гокудеру в щеку, он закрыл дверь в ванную, оставив его там.
Гокудера устало влез в ванную и, включив прохладный душ, устало оперся на стену. Как хорошо, что я решился и он со мной. Я бы не смог жить, если бы потерял его? Он самое дорогое, что у меня есть!
-О, а ты быстро! - произнес Тсуна, когда Гокудера вышел из ванной, вытирая голову полотенцем. Савада же сидел в кресле со стопкой бумаг.
-как то не хотелось долго размываться! - произнес Гокудера
-ты...- он хотел что-то произнести и уставился на его ноги, - какого черта ты шарахаешься босиком?
-ну...я как-то об этом забыл, когда шел к тебе...- подрывник смущенно опустил голову
-идиот... - Тсуна встал и бросил бумаги на какой-то стол, затем подошел и крепко обнял Гокудеру, - люблю тебя!
-Тсуна...- Гоку уткнулся носом в волосы своего босса.
-я скоро! и залезь в кровать, а то простудишься! - сказал он, отстранившись, и скрылся за дверью ванной.
Как только голова Гокудеры Хаято достигла подушки его резко поклонило в сон и глаза его сами по себе закрылись. Из-за всех этих волнений и переживаний эти полторы недели он абсолютно не высыпался, и усталость дала о себе знать. Он хотел дождаться Тсуну, но организм решил по-другому. Поэтому, когда Тсуна вернулся, буквально через десять минут, Хаято уже спал на краю кровати.
Савада улыбнулся, посмотрев на своего возлюбленного. Он такой милый, когда спит! - подумалось ему. Затем подошел и аккуратно накрыл его одеялом и прошептал на ухо.
- Я очень тебя люблю Хаято и больше никуда не отпущу! - Тсуна нежно поцеловал Гокудеру в уголок губ, отчего тот улыбнулся во сне и, прошептав чето невнятное, попытался схватить его за руку. Савада же выключил свет, и забралась под одеяло к своему возлюбленному, прильнув к его груди.
И все же, последнее, что Гокудера помнит, перед тем, как окончательно уснуть, это теплые руки своего любимого, крепко обнимающие его.



5. Обещание.


Проснулся Гокудера от того, что у него жестко затекла рука. Он захотел перевернуться, не открывая глаз, но услышал недовольное ворчание и резко открыл глаза. Он обнаружил, что спит на просторной кровати в комнате Савады, сам же Тсуна лежал на его руке, отчего она и затекла. Хаято попытался аккуратно вытащить ее из-под своего босса, поскольку он ее уже не чувствовал, но тот сразу проснулся и недовольно посмотрел на друга из-под полуопущенных ресниц:
-прости...я тебя разбудил! - проговорил Гокудера, наконец, выдернув руку
-да нет, ничего! Доброе утро! - проговорил, потягиваясь Савада
-Доброе! Даже не верится, что я здесь!
-хм...хотел проснуться у себя в комнате!? - Тсуна удивлено посмотрел на друга
-да нет...я просто, просто очень счастлив, что ты со мной! - он провел ладонью по щеке Тсуны.
-я рад! - Дечимо довольно улыбнулся, а Гокудера лег на спину рядом с ним и нежно поцеловал, - но знаешь что Хаято? - продолжил Тсуна
-что? - Гокудера удивленно поднял брови
-больше я никаких дебильных обещаний давать не буду! - Тсуна потуплено опустил взгляд, а Гокудера рассмеялся
-Да-м, ты прав! Это того не стоит...
-я...я не хочу давать таких обещаний, которые могу нарушить, - Тсуна улыбнулся, - а я уверен, что если что-то подобное случится, то я все равно, чтобы ты мне не говорил буду защищать тебя, даже ценой собственной жизни!
-Тсуна! - Гокудера протянул руки и крепко прижал своего любимого к груди, - ты чудо... как я тебя люблю, да за тебя жизнь отдать не жалко!
-это еще почему? - Савада удивленно поднял брови
-за твою доброту, любовь, открытость, мягкость... ты всех принимаешь такими, какими они являются и пытаешь понять их со всеми недостатками.... как мне повезло, что у меня есть ты! Я никому и никогда тебя не отдам, ни за что на свете! - Хаято зарылся лицом в волосы Тсуны.
-Хаято...я тебе обещаю, я сделаю все возможное, чтобы все у нас было хорошо! - Тсуна крепко прижался к груди своего возлюбленного, слушая стук сердца.
-Тсуна, ты же говорил, что не будешь давать обещаний? - Гокудера слегка отстранился и внимательно посмотрел в глаза босса.
-я говорил, что не буду давать обещаний, которые могу нарушить. Но, это я не нарушу, ведь ты самое дорогое, что у меня есть, Хаято! - Тсуна провел пальцем по щеке своего парня.
-тогда, я думаю... это взаимно, - Гокудера ухмыльнулся, - я тоже обещаю, что сделаю все возможное, чтобы мы были счастливы и даже если наступит полный хаос, я буду бороться за то чувство, за это любовь. Ведь, оно того стоит!
-Хаято...я.... - Гокудера наклонился и крепко поцеловал Тсуну в губы и прижал его к себе, не дав тому договорить.
-люблю! - сказал потом он, оторвавшись от губ Савады.
Тсуна же расслаблено положил голову на плечо друга, прижав того к себе.


****


-Как ты умудрился припереться ко мне босиком? - возмущенно спрашивал Тсуна, доставая из шкафа тапки и кидая их другу
-как-то не до этого было, - произнес он, одевая обутки на ноги.
За окном был уже полдень, а наша парочка только недавно встала с кровати. Хотя Савада уже был полностью одет в свои любимые широкие штаны и белую кофту с длинными рукавами, Гокудера же сидел на кровати в том, в чем вчера ночью заявился к боссу, ведь чтобы переодеться, ему надо было дойти до своей комнаты.
-ладно уж, идем! - произнес Вонгола, открывая дверь.
К счастью до комнаты Гокудеры им удалось добраться, никого не встретив по пути, хотя она и находилась в противоположном конце коридора.
-давай уж быстрее... - произнес Тсуна, заходя в комнату, - и что же здесь произошло? - смущенно спросил он, осматривая комнату, где повсюду были разбросаны вещи и шмотки.
-эм...Десятый! Прости...я....это.... - Гокудера застыжено отвел взгляд и начал собирать свои вещи
-да, успокойся, Хаято...все нормально. - Тсуна улыбнулся, смотря на попытки друга убраться, и сел рядом, чтобы помочь, - одевайся, давай! С этим потом разберемся...
-Десятый!?
-я же говорю все нормально, Хаято! - он подошел и обнял друга за талию, - с кем не бывает!
-прости! - Гокудера опустил голову, а Савада приподнялся на носках и поцеловал его в шею.
- иди! Одевайся! - произнёс Тсуна, гладя Гокудеру по руке
- я быстро! - сказал Хаято и пошел в спальню.
Тсуна тем временем попытался собрать какие-то тетради и листки, разбросанные около стола по полу, когда из одной тетради выпал разодранный напополам лист. Савада может быть и не обратил на него внимания, если бы не заметил в нем свое имя. И любопытство взяло вверх и он сел на пол, соединил этот листок и прочел то, что в нем было написано. Это, оказался, написанный не очень умело стих, но на Тсуну он произвел огромное впечатление, ведь он был о нем.

«Я был одинок всю свою жизнь,
Лишь ты изменил мое бремя!
Ты принял меня, и я понял в тот миг,
Что хочу поменяться я, ради тебя!

Тсуна! Ты мой свет в темноте,
Ты освещаешь мой путь в пустоте
И я отдам себя всего тебе,
Ведь я люблю тебя везде!»
-Десятый, я все...- произнес Гокудера, заходя в комнату, но увидев босса на полу с этим листком, заткнулся на полуслове, - Десятый!?
-Хаято...что это?
-это....ну... - подрывник заметно покраснел, - я...мои впечатления вообщем!
-прости....что прочитал, но это...действительно красиво!
-Что? - Гоку резко поднял глаза на босса
-ну, так ярко написано
-он о вас! - сказал Хаято, садясь рядом с боссом.
-я заметил! - он улыбнулся и обнял друга, - не стоит его рвать, - Тсуна протянул лист его владельцу, ведь в этом листе...твои начальные чувства, а о них стоит помнить!
-Тсуна...ты...- Гокудера хотел что-то сказать, но даже не знал что, поэтому он просто прижал Саваду к себе, который довольно улыбнулся.
-О, я вижу, вы помирились!? - услышали они голос со стороны двери, и резко развернувшись, увидели Ямамото
-типа того, - проговорил Тсуна, поднимаясь на ноги
-я рад! А то еще одной такой тягостной недельки я не переживу! - он улыбнулся своей фирменной улыбкой
-ты что-то хотел? - поинтересовался Гокудера
-а, ну да! Бьянки с Реборном вернулись из своего свадебного путешествия, хотел сообщить!
-понятно, рад за них, - Тсуна ухмыльнулся, - слушай Такеши, ты можешь вместе с Хибари, ну и...Мукуро разобраться с семьей Тореро
-а, конечно...
-просто, если я возьмусь за них...то по кусочку их там разнесу...- он жестко посмотрел на друга
-это уж точно! - Ямамото посерьезнел
-я могу помочь, - вмешался Гокудера
-НЕТ! - хором прокричали друзья, что он аж отпрянул
-ты уже попробовал, кажется, - грустно произнес Тсуна
-расслабься, Гокудера...мы справимся! - Ямамото улыбнулся и вышел за дверь.
Хаято посмотрел на Тсуну и понял, что он только что сделал. Он так сильно волновался! Тогда, он думал, что Гокудера погиб и до сих пор от этого не отошел. А он, Гокудера, не подумав предлагает свою помощь!? Господи, какой же я идиот!? Он посмотрел на грустное задумчивое лицо босса, а потом подошел и крепко прижал его к себе.
-Прости... - прошептал он ему на ухо, - я... не подумал!
-я так и понял... - Гокудера почувствовал робкие руки на своей спине.
-я научусь! Обещаю, я научусь тебя понимать!
-ты уж постарайся! - Тсуна внимательно посмотрел на друга, который наклонился и страстно поцеловал его в губы.


****


Полгода прошло с того момента.
С семьей Тореро, верней с их, так называемым главарем, Ямамото в компании Хибари, Мукуро и Скуалло, который решил к ним присоединиться, справились довольно быстро. Этот иллюзионист со странными высасывающими способностями был опасным преступником, который захватывал тела, а потом управлял людьми, как хотел. Но хранители Вонголы справились с ним довольно легко, и он был отправлен в тюрьму Вендиче. К сожалению, настоящего босса Тореро им не удалось спасти, поэтому после всего этого разгрома остатки этой семьи вошли в низшие ранги Варии. И все стало в порядке.
Правда, Скуалло орал на Ямамото, что он мало тренируется с мечом, а поэтому загонял его потом до полусмерти. Но многие почему-то подозревали, что тут не только деловые цели, слишком уж часто капитан Варии наведывался в особняк Вонголы, да и Такеши при виде него прямо расцветал. Но никто не был против общества Супербии, в особенности Такеши, который тоже, наконец, обрел свое счастье и стал еще более спокойнее и радостнее относиться к отношениям Тсуны и Гокудеры. Ведь, теперь и у него появился человек, ради которого он хотел жить и защищать его, хотя этот вечно орущий капитан и сам мог за себя постоять.
Гокудера же, за эти полгода довольно сильно изменился. Больше у него не было того чрезмерного фанатизма и потакания десятому Вонголе. Он стал отстаивать и свое личное мнение, а иногда даже спорил со своим боссом, чем в первое время вызывал удивленные лица большинства хранителей и довольную улыбку Тсунаеши и Реборна.
Тсуна же, действительно, стал сильным и идеальным боссом для Вонголы, ведь в конце концов и Занзас с этим смирился и принял его. Теперь он говорил, что Вария это - «Независимый отряд, подчиняющийся Десятому Вонголе!», на что Тсуна саркастически усмехался и повторял ему, поступай, как знаешь.


****


Был вечер и Тсуна сидел в своем кабинете и просматривал отчеты о последнем задании, как вдруг почувствовал ладони на своих глазах.
-кхм...Хаято!?
-откуда ты знаешь, что это я? - произнёс Гокудера, убирая руки с глаз Тсуны и, обнимая его за плечи.
-ну, например...потому что никто больше так не делает! - Тсуна поднял голову и посмотрел на друга.
- понятно! - подрывник рассмеялся и сел рядом с боссом, - может, уже дела на завтра оставишь? Поздно ведь...
-ну да, но... - Гокудера приблизился и заткнул его поцелуем
-никаких но, Тсуна! Сегодня, с тебя точно хватит...
-это еще почему? - Савада удивленно поднял брови
-потому что, сегодня, наша третья годовщина и я хочу ее провести в компании с тобой, а не со стопкой макулатуры, - раздражено произнес Гокудера.
-ты называешь отчеты макулатурой? - босс удивленно поднял брови
-какая разница, рано или поздно оно же туда отправится. Ну так что? - спросил подрывник, беря босса за руку.
-Ладно! Ты прав, на, сегодня, хватит! - Тсуна добродушно улыбнулся, а потом подошел и поцеловал своего возлюбленного, - идем!
И они, взявшись за руки покинули кабинет.
-кстати, у меня для тебя кое-что есть? - произнес Тсунаеши, когда они зашли в его комнату
- и что же? - Гокудера аккуратно сел на кровать, а Савада подошел к тумбочке и достал оттуда небольшую черную коробку.
-на держи! С праздником! - произнес он, и сев рядом, стал наблюдать за тем, как Хаято аккуратно разворачивает ее.
Из коробки он достал серебряный медальон на цепочке, который был в форме черепа, и на котором был нарисован японский иероглиф, обозначающий «Ураган» и... небольшой ключ.
-это очень мило Тсуна! А что это? - Гокудера озадаченно посмотрел на ключ
-ключ от нашей с тобой комнаты! - Тсуна улыбнулся, - мы встречаемся с тобой уже три года, Хаято...думаю, уж за это время можно было бы... вообщем я хочу, чтобы мы жили вместе в одной с тобой комнате! Если ты не против, конечно!?
-конечно, нет... - он прижал к себе Тсуну, - я так счастлив!
-я тоже! - и довольно улыбнувшись, Тсуна положил голову на плечо друга, - люблю тебя!
-и я тебя! - и страстно целуя Хаято повалил его на кровать.


****


Сколько времени прошло до того, как мы достигли этого момента!? Сколько всего было пережито, сколько страданий! Но теперь, теперь я тебя никуда не отпущу. Я уж позабочусь о том, чтобы все у нас было хорошо. Расслаблено думал Тсуна, смотря на спящего Хаято, закрывающегося рукой от утреннего солнца.
Тсуна! Я был таким идиотом! Я даже не понимал, что хотел сам, боясь признаться, потерять, обидеть... и до того момента, как я это понял, было столько пережито. Прости! Но теперь я знаю, что мне по-настоящему нужно. Это ты Тсуна, твоя улыбка и любовь...и, несмотря на то, что ты стал Десятым Вонголой, ты мне нужен просто, как Савада Тсунаеши и, я готов пойти с тобой на край света. И быть твоим близким другом, любовником, правой рукой! Гокудера, смотрел из полузакрытых век на своего возлюбленного, который лежал и задумчиво гладил его по волосам.
-Тсуна! - произнес Гокудера, жмурясь от яркого солнца в их огромной спальне с большими окнами.
-тише...спи! Еще рано, - произнес улыбаясь Тсуна
-я просто хотел сказать, что в этом солнечном свете ты похож на ангела! - сказал ухмыляясь Хаято, проведя по щеке Савады
-а ты на сонного кота! - улыбнулся Тсуна и поцеловал его в губы, не дав продолжить разглагольствования! - спи пока, все остальное впереди!
И Гокудера закрыл глаза, продолжая незаметно наблюдать за своим парнем, который задумчиво гладил его по волосам, наблюдая, как они переливаются от яркого солнца.
«Моя жизнь без тебя не имела смысла, но когда появился ты все изменилось...Так что с этого момента и в следующей жизни, я попрошу тебя только об одном... Обещай мне, обещай не оставлять меня одного с моею пустотой, одиночеством и страданиями, хотя бы на вечность!!!»

@темы: 5927, Фанфикшн, NC-17

---

ОБЕЩАНИЕ (глава 1-2)

[Belgarda]

 

Название: ОБЕЩАНИЕ (глава 1-2)

 

Автор: Pensamento87

Бета: Nanali
Статус: в процессе…
Фандом: Katekyo Hitman Reborn
Пейринг: Гокудера/Тсуна
Категория: слэш, ООС
Жанр: Ангст, POV, Романтика, Слэш (яой)
Размер: мини

1. Тревога


Тсуна сидел в своем кабинете и грустно смотрел на темное небо за окном. Время давно было уже за полночь, дела на сегодня были сделаны, но спать он абсолютно не хотел. На сердце было тревожно и больно.
Уже, как полгода, все они переехали в резиденцию, и Савада Тсунаеши занял место Десятого Вонголы. Но, месяц назад одна из семей Альянса была недовольна некоторыми действиями своего босса, и с этим вызвался разобраться Гокудера, как правая рука. Савада был против, чтобы он ехал в одиночестве, но Хаято, убедив его, что в этом нет ничего сложного, и это пустяковое дело уехал. И вот уже неделю от него не было никаких вестей. И гиперинтуиция Тсуны била тревогу, а он ничего не мог с этим сделать.
Тсуна медленно поднялся с кресла, вышел из кабинета и медленно поплелся в сторону своей комнаты.


****


Год назад в Намимори.
Тсуна помнил, как лежал на животе на кровати в своей комнате и читал до тошноты скучную книжку. На следующий день у него был выпускной экзамен, и, как обычно, с подготовкой юноша затянул до последнего. Он не услышал шагов своего друга, который тихо зашел комнату и, подойдя к кровати, закрыл ладонями глаза Савады.
-Десятый, нельзя же так перенапрягаться! - прошептали ему на ухо.
Уж этот голос и запах он бы узнал из миллиона. Тсуна резко развернулся и, схватив друга за руку, притянул к себе, что тот грохнулся на него сверху.
-Гокудера-кун! - парень мило улыбнулся, - завтра же экзамен, а я ниче не знаю...
-Я помогу тебе! Но нельзя же весь день без отдыха готовиться!? - Гокудера наклонился и поцеловал своего босса в шею.
-откуда ты знаешь? - говорил Савада, подставляя шею под поцелуи друга
-твоя мама сказала, - подрывник приподнялся на локтях, - что ты весь день просидел в своей комнате, даже не спустившись поесть....нельзя же так
-кусок в горло не лезет! - Тсуна зарылся пальцами в пепельные волосы парня, - а перед глазами все буквы пляшут...
-я же говорю, я тебе помогу, а, сейчас, тебе стоит отдохнуть! - Гокудера наклонился и начал целовать лицо своего босса.
Из губ Тсуны вырвался судорожный вздох, и он еще крепче прижал к себе парня.
-Г-гокудера...я...
-Расслабься! Все успеем, я же здесь... - Хаято улыбнулся, а затем поцеловал своего босса в губы, который обвил его ногами вокруг талии.


****


В задумчивости Тсуна доплелся до комнаты своей правой руки и, зайдя в нее, грохнулся на кровать. Такой до боли знакомый запах, столько воспоминаний. Где же ты Хаято? Тсуна уткнулся носом в валяющуюся на кровати рубашку Гокудеры. Почему, Хаято, почему ты меня не послушал!?


****


Гокудера метался по комнате, бросая вещи в сумку. Вдруг дверь распахнулась, и в нее вошел Тсуна, вид у него был на редкость серьезный. Он внимательно посмотрел на весь этот бардак, затем на Гокудеру и, закрыв дверь, тихо сказал:
-Я не хочу, чтобы ты ехал, особенно один!
На этот голос Гокудера резко обернулся и уставился на своего босса:
-мы же только что все вместе решили, Десятый!
-знаю...но я все равно не хочу... - Тсуна подавленно опустился на кровать.
-это же всего лишь маленькая слабая семья, ничего со мной не случится, тем более это же только переговоры!
-у меня плохое предчувствие...., - он замолчал, а потом поднял глаза на друга, - Гокудера!? - произнес босс Вонголы и нежно посмотрел на подрывника
-Да!?
-Ты же будешь осторожен!? - Тсуна уставился на своего друга с мольбой.
И Хаято подошел к нему и опустился на колени:
-Конечно, буду Десятый! - он положил голову на колени друга и сразу почувствовал пальцы у себя в волосах, - Десятый!?
-Обещай мне...обещай, что вернёшься! - услышал он дрожащий голос.
Гокудера медленно поднял голову и посмотрел Тсуне прямо в глаза, такого волнения на его лице он не видел уже давно:
-Я обещаю! Я обязательно вернусь, Тсуна! - и он обнял босса за шею и, прянув к себе, нежно поцеловал.

****
Задумавшись и уткнувшись в рубашку возлюбленного, которую он тогда забыл, Тсуна не заметил, как придремал. Проснулся он от того, что по коридору все судорожно бегали, носились и что-то кричали. Поднявшись с кровати, он быстро вышел в коридор, где сразу же встретился с Ямамото.
-Тсуна, наконец-то, мы тебя уж заискались! - сказал он на редкость серьезно
-что случилось Такеши? -обеспокоенно спросил он
-Гокудера вернулся, точнее.... Его привезли....
-что? - босс испуганно посмотрел на друга
-Тсуна, он серьезно ранен и, врачи говорят...
-ЧТО?
-что шансы на то, что он выживет, очень малы....
После этих слов у Тсуны резко закружилась голова, ему стало дурно и он медленно осел на пол.
-Тсуна! Тсуна! - закричал Ямамото, подхватывая друга под руку, - на держи! - он дал ему бутылку с водой.
Савада отпил немного, и ему стало чуть легче, но сердце судорожно сжалось. Однако он уверенно поднялся на ноги.
-где он? - серьезно спросил Тсуна
-его отвезли в больницу, он в реанимации.
-я еду к нему
-я тебя отвезу, сейчас, ты не в состоянии сесть за руль.
Доехали они в больницу достаточно быстро. Ямамото прекрасно понимал чувства своего друга, поэтому вел осторожно, уверенно, но быстро. Ведь о том, что Тсуна и Гокудера встречаются, он узнал практически сразу.


****


Полтора года назад Намимори.
Было воскресенье, но Такеши поднялся донельзя рано и, поскольку особых планов на этот день у него не было, то он решил провести время со своими друзьями. И собравшись, он пошел домой к Тсуне.
-о, Ямамото-кун здравствуй, ты к Тсуне? А его нет дома! - приветливо проговорила мать Савады
-а вы не знаете, где он?
-Ну, они вместе с Гокудерой ушли час назад... что-то говорили про какой-то заброшенный парк.
-огромное спасибо, Савада-сан! - проговорил парень и пошел дальше по дороге.
Единственный заброшенный парк, который он знал, находился в пару милях от школы. В небольшом лесу. Там не было ничего особого, кроме нескольких заброшенных построек и беседок. Что забыли в этот день там его друзья и почему они не подождали его!? Думал Ямамото, медленно идя по дороге в сторону парка. Зайдя в парк, он услышал хохот и смешки со стороны беседки, тем самым сразу определив, где находятся его друзья.
-Мне же щекотно Гокудера! - услышал Ямамото голос Тсуны
-да, не дергайтесь вы Десятый! - услышал он второй голос
-Гокудера....-Тсуна че-то хотел сказать, но было слышно, что его на полуслове прервали.
Подойдя ближе Ямамото увидел, как Гокудера устроился на доске в разрушенной беседке, а Тсуна сидел у него на коленях, обнимая друга за шею. И они страстно целовались. Целовались!? Два его лучших друга!? У Ямамото это не могло уложиться в голове.
Когда Тсуна отстранился от своего возлюбленного, то сразу встретился глазами с Ямамото, который встал как вкопанный неподалеку от беседки.
-Ямамото!? - испуганно произнес Тсуна и Гокудера обернулся на взгляд друга и злобно уставился на него.
-что ты здесь забыл бейсбольный придурок!?
-П-простите! - быстро произнес Такеши и убежал из парка.
Конечно, ему понадобилось время, чтобы принять это и привыкнуть. Но все же они оставались его лучшими друзьями, поэтому он принял это и понял их. А они время от времени ему жаловались друг на друга, а, в конце концов, благодаря его советам, мирились.


****


Зайдя в больницу, Тсуна чуть ли не бегом отправилась в отделение реанимации, Ямамото пошел следом.
Гокудера лежал в отдельной палате, ко всем частям его тела были подсоединены трубки, на лице были множественные порезы, даже дышал он с помощью аппарата. Тсуна упал рядом с кроватью на колени и прислонился к руке возлюбленного.
-П-почему!? Почему ты меня не послушал? - еле сдерживая слезы, произнес он.
-вы его друзья!? - в палату зашел врач
-Да! Что с ним? - жестко произнес Ямамото
-У сеньора Гокудеры Хаято многочисленные повреждения внутренних органов и внутреннее кровотечение, которое нам чудом удалось остановить. Также, ему очень тяжело дышать.
-Он выживет доктор?
-все возможно...сейчас, пока сложно что-то говорить. Но организм у него молодой! Так что будем надеяться на лучшее!
-Понятно. Спасибо! - произнес Ямамото, а врач, кивнув, покинул палату.
-прости меня...Хаято! - произнес тихо Тсуна, целуя руку друга, а затем резко встал и вышел из палаты.


****


Ямамото решил в это день лечь пораньше. Завтра надо будет ехать в больницу, и парень молился, чтобы Гокудера выжил. Но растолкали Такеши около пяти утра, он недоуменно спросонья заморгал и уставился на молодого охранника резиденции.
-в чем дело? - недоуменно произнес хранитель дождя
-Ямамото-сан, босс пропал...



2. Месть.


Придя в резиденцию, Савада сразу поднялся в свои покои и заперся там. Как они могли? Как они посмели, так поступить с моим Гокудерой? В нем бушевала ненависть и жестокость, он хотел уничтожить тех, кто так поступил с его возлюбленным! И с желанием отомстить он собрался в полную боевую готовность и в полночь покинул резиденцию.
До штаба семьи Тореро, к которым и ездил Гокудера, Десятый Вонгола добрался достаточно быстро. Уже к утру он был у здания. И, перейдя в гиперрежим, вошел в него.


****


Запоздало Ямамото понял, что нельзя было оставлять Тсуну в таком состоянии, когда он увидел, что сделали с Гокудерой. И Такеши знал, куда отправится его босс. Он пойдет мстить, мстить за своего возлюбленного. Взяв с собой Рехея и Хибари, Ямамото помчался к особняку Тореро за своим боссом.
Добравшись туда, они обнаружили полный погром. Ворота были выкорчеваны, всюду валялась какая-то мебель и остальной хлам. У входа сидела пара израненных охранников. Хранитель дождя быстро подошел к ним и спросил:
-Что здесь произошло?
-Вонгола Дечимо...он пришел и обвинял нас, что наш глава чуть ли не убил его друга...а мы ж ничего не делали...
-а кто тогда?
-я незнаю...месяц назад пришел какой-то странный человек и просил аудиенции у главы. А после этого разговора босс сильно изменился...и стал недоволен действиями Дечимо...
-а дальше?
-и когда пришел парень из резиденции Вонголы и просил аудиенции у босса мы сказали ему, что он в последнее время себя странно ведет. А тот лишь нахмурился и повторил просьбу.
-и че же потом случилось?
-когда ему позволили встретиться с боссом, он спокойно зашел. В это время мы дежурили у кабинета босса и услышали странный шум, а когда туда забежали. Наш босс...он накладывал иллюзии и высасывал жизнь из этого парня...но наш босс в жизни не был иллюзионистом и не обладал такими способностями! Он отвлекся на нас и тогда мы смогли вытащить парня из кабинета и доставить в штаб Вонголы...мы абсолютно, незнаем, что происходит...
-понятно! А Вонгола? - серьезно спросил Ямамото
-Дечимо появился сегодня утром и, не обращая внимание, на наши вопли разнес резиденцию по кусочку, пробираясь к боссу.
-давно это было?
-около часа назад...
-ясно...
-Мы пойдем к вашему боссу
-Будьте осторожны! - произнес парень напоследок.


****


Тсуна сидел на полу в кабинете босса Тореро и чувствовал, как из него высасывают жизненную силу. Он никогда не чувствовал такую слабость, и самое плохое, что сейчас, он не мог пошевелиться даже.
-ну, наконец-то ты мой, Вонгола Дечимо! - произнес парень
-к-кто ты!? - прохрипел Тсуна
-тот, кому нужна твоя сила!



****


Намимори полгода назад.
-Когда ты займешь пост Десятого Вонголы Тсуна, у тебя будет еще больше врагов, чем сейчас, - говорил Реборн, попевая очередную кружку кофе, - и им нужна будет твоя сила и положение.
-и что мне делать Реборн! - испуганно спрашивал Тсуна.
-научиться с ними, бороться....
-как?
Реборн ухмыльнулся и ответил:
-своей силой воли...ведь у тебя Кровь Вонголы, Савада Тсунаеши!


****


Только, сейчас, Тсуна, наконец, начал понимать, что тогда имел в виду Реборн. И если его желание победить искреннее, то он сможет это сделать! Когда он это понял, нить с помощью, которой, Тореро вытягивал силы, из Савады сломалась, и у него снова загорелось пламя.
-Вонголу сломать не так просто! - злобно сказал Тсуна, выставляя вперед правую руку и готовясь к атаке.
Через полминуты раздался взрыв, и комната превратилась в пепелище. Добежавший до сюда Ямамото, увидел Тсуну, стоящего посреди комнаты всего в пыли.
-Тсуна! Тсуна! Ты в порядке? - Такеши бросился к своему другу, который тут же упал в его руки, - Тсуна?
Пока Такеши пытался привести в чувство своего босса его друзья решили обыскать кабинет, вернее то, что от него осталось.
-хм...тут какие-то подозрительные записи про высасывание силы и ее отдачу, - произнес Хибари, глядя в какую-то папку, которая чудом осталась цела
-берите весь это хлам, там разберемся...
-и без тебя знаю травоядное, - жестко произнес Хибари, рассматривая остальные вещи под обломками.
-Такеши? - слабо произнес Тсуна, разлепив глаза
-все в порядке Тсуна. Его больше нет...
-серьезно!?
-ну, во всяком случае, здесь точно нет. Сможешь подняться!?
-постараюсь, - Савада кое-как, поддерживаемый другом, поднялся на ноги.
-нужно уходить уже отсюда, - произнес Хибари
-он Экстремально прав!
-идемте! - сказал босс, направляясь к выходу.
Из здания они вышли без особых проблем, но тут Хибари вдалеке увидел чью-то тень.
-Осторожно! - крикнул он, но было поздно. Пуля пронзила грудь Тсуны, в глазах потемнело и он осел на землю.

@темы: 5927, Фанфикшн, NC-17

---

[Fawksie]

Еще немного арта :3

+21

@темы: 5927, Фанарт

---

Додзинси|Doujinshi (5927)

[Риам]

Название: melancholic
Автор: てくのろじ (jp) PG-13

download

Название: Catton Candy (Антология)
Автор: アオイ冬子 (jp) NC-17

download

Название: キスにまつわるエトセトラ
Автор: Izumi Bouko (jp) NC-17

download

Название: 獄ツナ完全補完計画
Автор: Izumi Bouko (jp) NC-17

download

@темы: 5927, Додзинси

---

Тоже поделюсь артом

[Pepper Party]

+++

<- мой мозг убит

@темы: 5927, Giotto x G, Фанарт

---

Додзинси|Doujinshi (5927)

[Риам]

Авторы:Разные
Рейтинг:От G до R18
Пейринг:Gokudera Hayato|Sawada Tsunayoshi
Комментарий сборщика:Что-то забыла их на это сообщество выложить, а то на главное выложила, а сюда нет. Непорядок :З Открываем кат осторожно - обложки.

+31 додзинси

Gokutsuna (eng)NC-17

download

Mescolare (eng)18+

download

Koiseyo Saraba Michibikaren (eng)18+

download


NC-17 (eng)
download

Ldrunk (eng)NC-17

download


NC-17 (eng)
download


PG-13 (eng)
download

Unrequited love chain (eng)PG-13

download

Doko demo Issho[Mameshiba] (jp)18+

download


NC-17 (jp)
download

Family (jp)PG

download

ChittyChitty_BestSelection (jp)NC-17 (Тсуна в платье :З)

download

Kodomo no Wagamama Otona no Iiwake (jp)NC-17

download

Fukiyoudatte Iizyanai Datte Oretachi Wakamonodamono (jp)NC-17

download

Gekkan (jp)NC-17

download

Koyoi Kimi to Tonaeru ao no Mahou [Mirusmayhem] (jp)

download

La tempesta di amore (jp)

download

Lipup (jp)NC-17 (Тсуна в гипер-режиме)

download

Tsuna kun Moe Bon Arashi to Oozora (jp)NC-17

download

~Kaji mo Dynamite mo Ryouritsussu!!!~ (jp)

download

Uri to GokuTsuna (jp)NC-17

download


(jp)PG-13 (очень милое, так хочется, чтобы перевели :З)
download

Eggnog (jp)PG-13

download

Little Devil 1 (jp)PG

download

Little Devil 2 (jp)PG-13

download

Pop Star! (jp)PG-13

download


download


(jp)NC-17
download

Kubyou Azami Mononoke Hobaku Butai (jp)NC-17 Антология

download

La tempesta di amore casablanca (jp)

download

Вопрос: :З

1. Спасибо!		21	(100%)
Всего:		21

@настроение:

@темы: 5927, Додзинси

---

[Fawksie]

Порция свежих отпшных артов

+23

@темы: 5927, Giotto x G, Фанарт

---

[neko-]

Я долго-долго ныла онее-чан и она написала драбблик по моей вымученной заявке)) хотелось бы поделиться ибо оно мне показалось очень милым))

Автор:  Veidochka
Название: нет
Пейринг: TYL!5927
Рейтинг: наверное pg-13
Размер: мини
Жанр: PWP
Предупреждение: автор очень долго ныл, что там ну ООСище просто невозможное))
От автора: на заявку  Dandelion- возвращение с миссии, душ вместе (?), хотя душем там не особо пахнет.

Он сидел в темноте уже несколько часов. Комната находилась на третьем этаже: из окна хорошо видны отдаленные огни города, шум приглушен несколькими километрами лесной гущи, а охрана по периметру зорко блюдет покой Вонголы. Которого с каждой минутой все меньше. Покоя, разумеется.
«Ну и где его носит? – в сердцах думал Савада Тсунаеши три часа назад, устав сидеть в кабинете и читать бумажки, несомненно, очень важные, но не отвлекающие от главного для него. – Уже давно должен был вернуться!»
Еще раз покосившись на часы и потянувшись в кресле, Вонгола грустно вздохнул. Уже наступил новый день, а его все нет: наверно, что-то случилось... Хаято...
Тсуна вспоминал, как Гокудера переучивал его, считая, что звать по имени – это вполне нормально. В Италии вообще не было таких жестких рамок, как в Японии, но даже по стандартам Родины Десятого, Хранитель Урагана имел все права требовать называть себя просто «Хаято». Никаких «-кун», «-сан» и прочих суффиксов – одно имя. Савада сдался после недели настойчивых уговоров, но иногда все равно ошибался.
На востоке, чуть правее витых ворот, которые хорошо было видно из окна Тсуны, загорался рассвет. Едва заметно посветлело небо, и парень в который раз сонно зевнул: спать оставалось буквально несколько часов, а ожидания так и не оправдали себя. Эта миссия не должна была занять так уж много времени – там делов-то только и было, что договориться с поставщиками и заверить их в поддержке семьи. Конечно, буйный Хранитель Урагана мог случайно и перестараться, заодно показав, что будет в случае неповиновения, но серьезных последствий быть не должно... Ну, Тсуна надеялся, что Хаято достаточно уже хорошо себя контролирует, чтобы не взорваться как его любимый динамит. А еще надеялся, что Гокудера вернется поскорее: и так уже три дня нету в резиденции. В конце концов он, Тсунаеши, уже и правда соскучился...
За такими мыслями Савада не заметил, как уснул прямо в кресле. Конечно, он не услышал ни шум мотора подъехавшей машины, ни шагов в комнате, но все равно проснулся за мгновение до прикосновения: его интуиция работала круглые сутки, предупреждая хозяина обо всем, потому сонные глаза медового оттенка уставились на пришельца раньше, чем тому хотелось бы. Хотя в сущности, это мелочи.
- Десятый, опять спишь в кресле?
Гокудера склонился над сонным Савадой и аккуратно провел пальцем по щеке, убирая длинноватую прядку за ухо. В такие моменты Тсунаеши казался ему маленьким и беззащитным – совсем не боссом мафиозной семьи, а доверчивым ребенком. Хотя в памяти тут же всплывал тот жуткий разговор с боссом, когда Тсуна впервые в жизни серьезно обиделся на своего Хранителя: все из-за такого отношения. Тогда, наверно, Хаято впервые и осознал, насколько изменился Савада со времен беззаботного детства, насколько стал взрослее, продуманней, сильнее... Три года с тех пор прошло. Три года смущения, порывов, смятения и принятия.
- Ты почему так долго? – в голосе Тсуны не было ни упрека, ни возмущения – только беспокойство, потому Гокудера не стал препятствовать рукам босса, пожелавшим притянуть Хаято за шею к себе и удостовериться, что ничего из происходящего не снится их хозяину.
- Машина сломалась, - ухмыльнулся Хранитель, опускаясь на колени рядом с креслом. – Я застрял в этом паршивом городке еще на день из-за тупого сервиса.
Да-а, машина – это то, что Гокудера никогда не бросит. Ну разве что будет выбор «машина или Десятый», во всех остальных случаях навороченная гоночная тачка выиграет с отрывом.
- Все прошло хорошо?
Вот за что «изменившийся Тсуна» не нравился Гокудере, так это за свою помешанность на работе. Нет, Савада, конечно, как был неуклюжим ребенком в душе, так и остался, но Вонгола... Семья стала его собственным способом защищать дорогих ему (а иногда и вовсе не известных) людей. Он мог до потери связи с миром разбираться в планах, которые ему давались тяжко, но если благодаря этому какой-нибудь человек останется жив, а еще лучше – в неведении, что мог вообще пострадать, то оно того стоило. По мнению Тсунаеши, конечно. Как часто Гокудере приходилось на руках переносить босса, уснувшего прямо за столом в кабинете, на диван, чтобы он хоть немного выспался, Хаято уже и не считал. Бесполезное занятие. С личной жизнью у них обстояли дела еще хуже: миссии для Правой Руки Десятого Босса Вонголы находились постоянно, хорошо если им удавалось хотя бы час в сутки провести вместе, но зачастую они настолько уставали, что о сексе речи вообще не шло. Не уснуть бы, пригревшись в объятиях друг друга, пока не расскажешь то, что вертелось в голове весь день...
- Завтра напишу отчет. А сейчас давай спать, Десятый. Я скоро.
- Ты куда?
Тсуна как будто бы даже проснулся, когда Хаято попытался выпутаться из объятий, но, видимо, вторые сутки без сна давали о себе знать.
- Я только до душа и назад.
Тсунаеши послушно дал отвести себя к кровати, почти сам разделся и провалился в сон еще до того, как голова коснулась подушки: присутствие рядом Гокудеры было для него мощнейшим фактором успокоения, потому организм просто вырубился.
А утром, проснувшись как по будильнику в семь, Савада обнаружил мирно спящего рядом Хранителя Урагана. И так это оставлять было просто кощунственным.
- Чго-тебе-нада-я-сплю... – сонно пробормотал Хаято, попытавшись отодвинуться от в общем-то ласковых рук, но не когда ты только-только блаженно уснул в родной кровати.
- Хаято... Ямамото на миссию отказывается идти.
- Что?! – тут же проснулся Гокудера и попытался вскочить с постели, но его крепко держали. – Я убью его! Пусти, Десятый, я ему... Десятый?..
Смех Тсуны был слишком заразительный и слишком мягкий, чтобы Хаято мог не улыбнуться в ответ: именно по этому смеху Хранитель и догадался, что таким нехитрым способом его будили, причем достаточно эффективно.
- Ну ты даешь, Десятый.
Гокудера откинулся обратно на подушки. Хмурая морщинка залегла между бровей, показывая, где и каким именно образом он видел такие побудки, но боссу ничего не сказал. Сам поймет.
Тсуна не решался. Ему хотелось прижаться к любовнику, поцеловать, взъерошить короткие светлые волосы... Но было немного страшновато – как, впрочем, и всегда, потому Савада неподвижно лежал рядом и напряженно всматривался в каждое движение: вздох, рука к голове, скользящее движение по волосам, чуть поморщился, когда пальцы зацепили перепутавшиеся прядки и несильно дернули. Наконец, Гокудера вздохнул и повернулся к замершему боссу: иногда этот Десятый был таким беспомощным – даже и не скажешь, что этот самый человек способен на глобальные вещи. Но Хаято знал обе его эти стороны и давно привык. А еще он привык, что Тсунаеши боялся проявлять эмоции. Чаще всего.
Кончиками пальцев Савада коснулся скулы Гокудеры, легко провел линию к ушку, едва ощутимо обвел раковину и продолжил изыскания по направлению к ключице, но замер на чуть учащенном пульсе. Это было слишком очевидно: Хаято волновался, и Тсуна не смог не заметить его реакции. Ведь Десятый действительно очень редко был инициатором.
Дотянуться губами до кожи Вонгола не успел: спустя какое-то сумбурное мгновение Хранитель прижал руки оторопевшего босса к подушкам, позволяя им утопать в их мягкости. Потемневший взгляд зеленых глаз явно говорил что-то вроде: «Я тысячу лет тебя не видел», - хотя уезжал Гокудера всего на несколько дней. Да что там, на три очень долгих и тоскливых дня. На семьдесят восемь бесконечных часов, за которые они оба успели соскучиться как за месяцы разлуки...

@темы: 5927, Фанфикшн

---

Фанфиг

[sweetdream00]

Да простят меня фанаты за издевательство над героями

Автор: Speak in tongues
Название: нет
Пейринг: Гокудера/Тсуна
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Жанр: PWP
Предупреждение: ООС Гокудеры, сомнительное согласие точнее, секас вообще без согласия
От автора: на заявку на ОМГ-фесте "Гокудера/Цуна. Первая встреча. Затащить в школьный туалет и изнасиловать с целью унизить"

Он тощий, словно палка, этот Савада Тсунаеши: узкие плечи, обтянутые тонкой тканью свитера, хрупкие запястья, выглядывающие из рукавов, чуть сутулая спина с острыми лопатками. К излишней худобе прилагается колтун рыжих нечесаных волос, неуверенная глуповатая улыбочка и испуганные, медовые глаза, чересчур круглые для японца.
Гокудера смотрит на Саваду и не понимает, как такого ушлепка могли выбрать Десятым Вонголой. Он слишком неуклюжий, слишком пугливый, слишком мягкий, слишком… никакой. Да, именно это определение подходит Саваде больше всего. Обычный, тусклый, в нем нет внутреннего стержня или какой-то искры, которая позволяла бы выделить его из толпы.
За те два дня, что Гокудера наблюдает за ним, Саваду успели раз двадцать пнуть или задеть плечом, а сколько раз его обозвали никчемным – не сосчитать. И, видимо, такое положение дел привычно для Тсуны – он раскланивается во все стороны, просит прощения, и на дне его глаз плещется испуг, самый настоящий, животный, первобытный, и от этого страха, что отражается в зрачках Савады, у Гокудеры низ живота сводит болезненно-сладкой истомой. Хочется зажать Тсуну в любом темном углу, нагнуть и отыметь – грубо, жестоко, чтобы он одновременно рыдал от боли и удовольствия. Чтобы понял, что никакой он не Десятый Вонгола, а ни на что негодный человечишка, который может быть только подстилкой мафии, а не ее боссом.
Гокудера встречается взглядом с Тсуной и даже не пытается скрыть улыбку, не предвещающую ничего хорошего. Тсуна торопливо отводит глаза, как-то особо неловко пожимает плечами и растворяется в толпе.

- Раздевайся, - шепчет Гокудера, касаясь губами щеки Тсуны, - или я засуну тебе в задницу динамит и подожгу фитиль.
Савада нервно хихикает и прижимается к кафельной стене.
- Ты же шутишь, да, Гокудера-кун? – с надеждой спрашивает Тсуна, а Гокудера молчит. Он словно завороженный наблюдает, как по-девичьи тонкие пальцы Савады теребят ремешок от сумки. На среднем пальце правой руки тяжелое, массивно кольцо Вонголы, и Гокудера представляет, как через пару минут эта самая ладонь с кольцом будет сжимать край раковины, пока Гокудера будет трахать Тсуну в зад. Или в рот. В принципе, не так уж важно.
Кровь приливает к паху, от возбуждения темнеет в глазах, и Гокудера делает шаг вперед, чтобы опереться на плечо Тсуны.
- Ты что, действительно такой непонятливый? – должно выйти насмешливо, но голос слишком хриплый и низкий, поэтому слова звучат нежно, ласково, будто он объясняет что-то неразумному ребенку.
Тсуна трясет головой, переступая с ноги на ногу.
- Я не понимаю. Зачем все это…
Гокудера вздыхает и зажимает Саваде рот ладонью. Вот непонятливый, - думает Гокудера, одной рукой пытаясь расстегнуть ремень на брюках. Тсуна вырывается, силится что-то толи сказать, толи выкрикнуть, - может, надеется, что его услышат и придут на помощь, - когда Хаято поворачивает его лицом к стене и вжимается вставшим членом в тощие ягодицы.
Гокудера поглаживает бедро Тсуны, трепетно целует в изгиб шеи.
- Ну-ну, Вонгола, не надо кричать. Дверь я закрыл, сюда никто не войдет, а если и войдет, то не выйдет, потому что трупы не ходят. Ты же не хочешь, чтобы кто-то погиб из-за тебя?
Савада обреченно кивает, и Гокудера убирает от его рта ладонь, которая, впрочем, тут же забирается Тсуне под футболку и начинает пересчитывать выступающие ребра.
Хаято прижимает к себе Саваду крепко, надежно – не вырвешься – и гладит впалый живот. На короткий миг Гокудера позволяет себе задуматься, что простоял бы так вечность: спина к груди, нежная кожа под ладонями, и что бы ничего и никогда их не разделяло – пусть они будут единым целым, пусть один будет хозяином, а другой рабом, и плевать, как из них кто, лишь бы рядом, лишь бы подольше…
… Узкие плечи вздрагивают, Гокудера слышит полузадушенный всхлип.
- Вонгола, ты плачешь? – мурлычет Гокудера. – Ну что же ты так, не плачь. Больно будет, но не долго. Ты только потерпи, ладно? Я просто помогу тебе понять, кто ты. А ты никто, слышишь меня, Савада? Ты нуль, Савада.
Он действительно никто, обычный мальчишка, на которого возлагают слишком много надежд. Ничего, Гокудера поможет ему в этом разобраться.
Волосы Тсуны настойчиво лезут в рот, и Гокудера, охваченный внезапным озорством, прихватывает прядь губами и посасывает. У нее странный вкус – пыли, солнца, травяного шампуня и еще чего-то дразнящего, терпко-возбуждающего, неуловимого, и Гокудере кажется, что именно такой вкус должен быть у истинного страха.
Хаято зарывается носом в рыжие пряди, глубоко-глубоко вздыхает, и понимает, что терпеть дальше невозможно: он разводит бледные ягодицы и входит сразу до упора.
Савада орет так, что закладывает уши, шарит в воздухе руками, пытается отстраниться. Гокудера сдавленно выдыхает сквозь зубы – член будто огнем горит, но остановиться не может – возбуждение не пропадает, наоборот, становится еще острее, ярче, перед глазами пляшут цветные точки.
Похоже, он порвал Саваду – внизу становится как-то влажно и горячо, Тсуна уже не орет, а жалобно поскуливает на одной ноте, елозит щекой по кафельной стене, а Гокудера двигается, двигается, двигается внутри него.
Для того чтобы кончить, Гокудере не требуется много времени – стоит нащупать ладонью вялый член Савады, как темнота под зажмуренными веками окрашивается во все оттенки радуги, и оргазм накрывает девятым валом. Наслаждение пронзает каждую клетку тела, и на мгновение Хаято кажется, что он и не человек вовсе, а какое-то высшее существо, созданное для того, чтобы получать от жизни только удовольствие.
Однако ощущение эйфории проходит, когда Гокудера открывает глаза и видит рыжий затылок Тсуны, слышит его рваное дыхание. Гокудера поспешно выходит из него, и Савада отзывается стоном, полным боли. Он не поворачивается к Хаято, так и стоит лицом к стене, по его бедрам течет кровь, пачкая штаны, которые болтаются у колен.
Гокудера молча приводит себя в порядок с помощью влажных салфеток, и так же молча подходит к двери, стараясь не смотреть по сторонам – справа замер Тсуна, а слева, над раковинами, висят зеркала. Гокудера понимает, что теперь ему страшно смотреть на свое отражение.

@темы: 5927, Фанфикшн, NC-17

---

Итоги второй тематической недели

[5927]

о 3 поста с амв
о 1 пост с фанфикшеном
о 2 поста с фанмиксами
о 24 музыкальный ассоциации

Спасибо всем сообщникам за активность! Встретимся в следующем месяце

@темы: !mod

---

Пока тематическая неделя еще не закончилась

[Freeda_M]

Еще с ютуба

@темы: 5927, Видео

---

[Нятча]

Много арта

@темы: 5927, Giotto x G, Фанарт

---

[Jabberwork]

Продажа комплектов додзинси.



Fandom: Katekyo Hitman REBORN!
Type: Doujinshi / 同人誌 (ANTOLOGY)
Pairings: Tsuna x Gokudera
Authors: various

7 антологий в 200 страниц каждая.
Продаются комплектом за 4200 рублей.
Для связи:
ICQ-426815515
или через  Jabberwork(ICQ-456752818, U-mail)

@темы: Другое, Додзинси

---

Мьюзик видеоуз~

[Freeda_M]

Перепевка вокалойдовского World is Mine, 5927
Click~

Косплей видео под не менее вокалойдовское Romeo and Cinderella, 5927
Click~

UPD: Ютуб меня послал, поэтому ссылками

@темы: 5927, Косплей, Видео

---

The bitter end (TYL!5927 FST)

[Freeda_M]

Репост с разрешения автора.

Название: The bitter end.
Автор:  requiem rain
Предупреждения: как бы оно не смотрелось, но - ООС. И, кажется, немного AU.
Дисклеймер: Песни принадлежат их авторам и исполнителям, арт: id=1641116.
Соль: Гокудера-центрик. События разворачиваются после фиктивной смерти Тсуны. Много флэшбеков и ангста.
И за обложку спасибо тошенька. ♥

Земфира - Хочешь?
Гокудера был полностью уничтожен фактом смерти Тсуны. Что теперь? Как дальше? Зачем вообще?..
Но даже зная о произошедшем, он не верил в это. И продолжал отрицать.

Пожалуйста, не умирай
Или мне придётся тоже.
Ты, конечно, сразу в рай,
А я, не думаю, что тоже.

Хочешь сладких апельсинов?
Хочешь слух рассказов длинных?
Хочешь я взорву все звёзды
Что мешают спать?

Пожалуйста, только живи.
Ты же видишь - я живу тобою.
Моей огромной любви
Хватит нам двоим с головою.

Хочешь море с парусами?
Хочешь музык новых самых?
Хочешь я убью соседей
Что мешают спать?

Земфира - Пробки.
Воспоминания Гокудеры.
Бесконечная бюрократия сменялась только не менее бесконечными разъездами по задыхающейся Италии, где будто каждый час - пик.
Отношения Тсуны и Хаято уже давно подавлены, истончились под влиянием внешних факторов и того, насколько сильно изменился Тсуна.
Сторона Тсуны выделена оффтопом.

Кто придумал, скажи, эти пробки?
Мы с тобою в железной коробке.
И давно не любовь, просто чем-то похожие люди.

Я чувствую, как звенят твои нервы.
Шестера не выдержит, дернет первой.
Мне в форточку дунет холодный ветер.
Волна зашипит, испортив песню.

Я питаю себя чудесами
Но ты же все понимаешь
Ровно три перекрестка.

Ты мне предложишь быть снова вместе
Я промолчу исподлобья робко
Все, возможно, могло быть...

Земфира - Сигареты.
Взрослый Гокудера вспоминает, как в юном возрасте убивался от своих чувств к Десятому, мучаясь сначала, не понимая, что это.
И в то же время проводит параллель с тем, что есть сейчас. А сейчас нет ничего. «Сейчас» Тсуна погиб.
Но и в этом времени не всё так радужно, и Хаято порой продолжает задавать себе тот же самый вопрос, что и десять лет назад.

Прячется вечер, пудрится звезда.
И я тебе друг, а ты мне не то что бы.
Чайные плечи из Ленинграда
Дрогнули вдруг и замерли навсегда.

Если бы можно в сердце поглубже вклеить портреты.
И я на память оставлю свои сигареты.
Если бы можно в сердце поглубже вклеить портреты.
И я на память оставлю свои сигареты.

Плавится шоссе, искрятся стопы.
И я тебе друг, а ты мне не то что бы.
Очередь в кассы, хмурые копы,
И я тебе друг, а ты мне ну кто мне ты...

Ночные Снайперы - Катастрофически.
Но рано или поздно человек понимает, что случилось, как бы он не желал никогда этого не понять.
И острая, тупая боль от утраты и потери; ноющая тоска по несбывшемуся. И слова, которые не сказал, становятся поперёк горла, становятся поперёк губ соленым.

Катастрофически тебя не хватает мне,
Жгу электричество, но не попадаю я
Воздух толчками и пульс на три счета-та...
Бьет в переносицу, я знаю все
Знаю я, но.
Катастрофически тебя не хватает мне,
Катастрофически тебя не хватает...

Земфира - Так и оставим.
Чужое горе не имеет для Гокудеры значения - еще чуть-чуть и он сам рухнет.
Виски, сигареты, запертый кабинет Десятого и его фотография, измятый уголок который виден из кармана пиджака.

Плачь, я не откликнусь.
В этой квартире холодно слишком
В эти минуты падает небо
Так и оставим.

Боль тем и полезна,
Что заставляет двигаться дальше.
Мне б твои мысли...
Я б свои песни, просто представим...

Пусть ты не случился
Я не жалею, я привыкаю
Рыбы и змеи, сколько их будет
В этом романе

Грусть и сигареты
Что может лучше, лучше чем это
Я на диване, небо в кармане
Так и оставим.

Смысловые Галлюцинации - Всё в порядке.
Воспоминания Гокудеры о дне встречи с Бьякураном.
Тсуну мучают кошмары и Хаято не может этого не замечать, и не может не знать, что это вызвано гипер-интуицией. А если так, то дело плохо.
Возможно, что и Гокудера предчувствовал что-то, но он всё резал на корню. С Десятым ничего не может случиться, ведь он будет рядом, несмотря на то, что Тсуна против сопровождения Урагана на встречу с главой Мельфиорре.
В итоге Гокудере удается убедить взять его с собой. Но почему Тсуна не рад этому?
Сторона Тсуны отмечена оффтопом.

Очнулся один в крови
Ночью, еще до рассвета.
Меня пытались убить:
Угрожали мне пистолетом.
Возможно все было не так,
Но это уже не важно.
У меня еще есть коньяк
И почти не грозит опасность.

Все в порядке,
Все нормально
Я беру тебя с собой.
Я беру тебя с собой
В темный омут с головой.

За дверью ждет тишина
Доведенная до отчаянья.
Вижу в небе свои глаза
Хочу сохранить состояние.
Выхожу - меня уже ждут.
Держусь чтобы не побежать.
Ведь только покажешь спину
Сразу начинают стрелять.

Смысловые Галлюцинации - Чужое Небо.
Воспоминания Гокудеры про Бьякурана.

Тем, кто остался, мои слезы.
Я выбрал жизнь, но слишком поздно.
Нас раздавило чужое небо.
Чужое небо, мои слезы.

Смысловые Галлюцинации - Небо.
И тогда же приходят воспоминания о Тсуне с бесцветными глазами, которые уже не способны сфокусироваться на лице своего Хранителя.

Я целую небо,
Оно льет воду.

Земфира - Итоги.
И тогда он срывается окончательно.

Я ухожу оставляя горы окурков,
Километры дней, миллионы придурков,
Литры крови подаренной или потерянной.
Оставляю друзей тех, что наполовину.
Себя на радиоволнах, коротких и длинных.
Осчастливленных мною и обиженных мною.

Терзает ночь мои опухшие веки.
Я ничего, ничего об этом не помню
Моя любовь осталась в двадцатом веке.
И снова ночь-стрела отравлена ядом.
Я никогда-никогда тебя не оставлю,
Ты полежи со мною неслышно рядом...

Я ухожу оставляя причины для споров,
Мою смешную собаку, мой любимый город,
Недокуренный план, гигабайт фотографий.
Оставляю мечту, может кто-то захочет
Три тетради сомнений моим неровным почерком.
Деньги в банке и многих себе подобных.

...Я никогда-никогда тебя не оставлю
Полежи со мною неслышно рядом...

Земфира - Вместе.
И стоя в очередной пробке, Гокудера вспоминает, как это было.
И, кажется, даже улыбается.

Они видели небо
Видели вместе
Падали в воду.
Зажигали гирлянды
И тратили деньги
Прятали слезы.
Они ели друг друга,
Спали друг с другом,
Ровно два года.
И катились по рельсам
Без интереса
В заданных позах.

Они видели фильмы
Где-то молчали
Где-то любили.
По условиям жизни
В этой задаче два неизвестных.
Они очень устали
Долго искали что-то такое.
Это больше чем мысли,
Но меньше чем сердце
Так интересно.

Чувством и долгом
И жить будем долго
И вместе взорвемся...

Они ели друг друга.
Спали друг с другом.
Они пилили Небо.

Downloads.

@темы: 5927, Музыка

---

`Пустота

[Oz.]

Автор:  Oz.
Бета: Ferum
Название: Пустота
Размер: мини
Жанр: романс.
Рейтинг: PG
Пейринг: намёк такой на 2759
Предупреждение: сонгфик, POV Гокудеры, ну и "Без ООСа может только Амано" (с)
От автора: флёр-трава, плохое настроение - повод для написания фанфиков.

По инерции в облаке света
Неживые шагают тела
Выдыхаю воздух нагретый
Но я слабый источник тепла

Уже довольно поздно, но мы с тобой продолжаем бродить по пустынным улочкам Намимори. В такую погоду нормальные люди сидят дома, греясь у камина и попивая ароматный зелёный чай в компании самых близких. А мы же бесцельно прогуливаемся по этому маленькому городу, держимся друг за друга в глупых попытках согреться. Весна-то пришла, только тепла никакого она с собой не принесла, поэтому вместе с сигаретным дымом из моего рта вырывается пар. Я ощущаю, как ты дрожишь, как сильней прижимаешься ко мне. Мы останавливаемся около дороги, светофор будто бы назло нам горит красным. Редкие машины в спешке пролетают мимо - водители торопятся быстрее оказаться в своей уютной квартире.
- Десятый, - тихо шепчу я, прекрасная зная, что ты услышишь меня, потому что по-другому у нас не получается. Ты всегда слышишь меня, я – тебя. Наша незримая связь оплетающая мизинцы красной нитью судьбы. – Десятый, тебе пора домой.
Согласно киваешь, хоть и, помедлив немного, на лице отображается лёгкое недовольство. Прости, Десятый, но ещё немного и ты точно заболеешь. Мне тоже хочется ещё чуть дольше побыть с тобой.

Холодею у светофора
Выпуская пар изо рта
Отвернись потому что скоро
Разорвет меня пустота

Стоять и ждать пока загорится зелёный, становится всё холоднее. Не выдерживаю и закуриваю очередную сигарету. Светофор же, будто смилостившись над нами, загорается зелёным. Мы практически перебегаем через дорогу, почти не отходя друг от друга. На другой стороне ты замираешь и начинаешь рыться в карманах в поисках чего-то. Удивлёно смотрю на тебя, а ты вытаскиваешь из кармана джинс мобильный телефон.
- Улыбнись, Гокудера-кун. – мягко произносишь ты и фотографируешь меня. Видимо, у меня было до ужаса удивлённое лицо, потому что ты засмеялся, так чисто и заразительно, что мои губы сами расплылись в улыбке, смотря на тебя такого счастливого, жутко замерзшего и чуть уставшего, но до боли в сердце родного. Не выдерживаю, прижимаю тебя к себе. Ты весь дрожишь, но продолжаешь смеяться. А я ловлю остатки этого смеха губами и чувствую, как меня переполняет радость. Пытаюсь согреть тебя в своих объятьях, хотя и сам уже давно стал похож на ледышку.
- Сохрани это фото на память, – не понимая почему прошу тебя, шепча эти странные слова на ухо. Ты согласно киваешь и ненавязчиво отстраняешь меня от себя.
- Нам пора, Гокудера-кун.

Сохрани мое фото на книжной полке
Там я в старом пальто, с сигаретой во рту
Через миг разорвусь на осколки
И наполню собой пустоту

До твоего дома мы доходим в молчанье, на моих губах замерла или замёрзла, из-за такого холода, счастливая улыбка и, кажется уже теснее нельзя прижаться друг к другу, но мы продолжаем жаться, ловя остатки тепла. Где-то вдалеке уже мерцают огни твоего дома, и чем ближе мы приближаемся к нему, тем чётче я понимаю, что замерзаю ещё сильнее. Я прекрасно знаю, что буду мёрзнуть всю ночь, до завтрашнего утра, пока вновь не встречу тебя - моё личное солнце, обжигающее, согревающее, дающее надежду на завтрашний день. Безграничное, бескрайнее, принимающее абсолютно всё небо. Моё. Столько счастья в одном лишь сочетании слов: «Моё небо».
Прощаюсь с тобой и молю все святых, что бы ты не смотрел мне вслед, что бы ты не видел как я взрываюсь осколками в пустоте, что бы завтра вновь воскреснуть ради тебя. Только ради тебя.

@темы: 5927, Фанфикшн

---

~Hatred for butterflies [G x Giotto, Daemon Spade x Giotto FST] от Cromo

[Freeda_M]

Репост с разрешения автора.

~Hatred for butterflies [G x Giotto, Daemon Spade x Giotto FST]
~Автор: Cromo
~Количество треков: 25
~Длительность: 01:41:52
~Пейринг: Дэймон/Джотто, Джи/Джотто
~Рейтинг: R!
В каноне упоминаний о Дэймоне, Джи и Джотто не так уж много, поэтому трактовать их отношения можно очень по-разному, и, пока я занимался созданием FST, меня не покидала мысль о том, что короткими пояснениями к трекам показать свой фанон я не сумею. Я привык всё «разжёвывать», когда пытаюсь что-то донести до другого человека, поэтому вместо пояснений у меня неожиданно написалась серия довольно объёмных драбблов. Я подумал, что это уж слишком, но к тому моменту было уже поздно что-то менять. Мне хотелось бы иметь возможность разместить цитаты отдельно от текста, но для этого пришлось бы доработать его до сонгфика, кое-что добавив, а в таком случае он получился бы... немного чересчур длинным для фанмикса. Если честно, он и так для него длинноват. Это было небольшое предупреждение тем, кто, вдруг, заинтересуется.
Наверное, обложка вышла излишне радужной для этого фанмикса, но именно такие цвета ассоциируются у меня с Италией, к тому же он довольно лёгкий по звучанию и романтичный по смыслу, несмотря на драматичность пейрингов.

Первый архив (65.4MB) | Второй архив (62.8MB) | Третий архив (59.7MB) [MF]

Phil Collins – You'll Be in My Heart

«Давай, прекращай плакать. Всё будет хорошо. Только возьми мою руку, сожми её крепко. Я защищу тебя от всех вокруг. Я буду здесь. Не плачь. Для такого маленького ты кажешься таким сильным.. Мои руки будут обнимать тебя, держать тебя в безопасности и тепле. Эта связь между нами не может быть разорвана. Я буду здесь. Не плачь. Ведь ты будешь в моём сердце. Да, ты будешь в моём сердце. С этого дня, всегда».

Когда Джи впервые встречает Джотто, тот сидит на пыльной дороге, размазывая слёзы по лицу тыльной стороной ладони. Издевательский смех и топот ног затихают вдали, нечёткие силуэты теряются в клубах пыли. Джи не выносит слёз и пренебрежительно относится к чужой слабости, но что-то в этом растрёпанном светловолосом мальчишке заставляет его подойти и опуститься рядом, приобняв того за плечи.
Мальчик вздрагивает. Растерянный открытый взгляд огромных глаз, неестественно, не по-детски серьёзных, скользит по его хмурому лицу, и Джи кажется, что он тонет в этих светлых глазах, как в бескрайнем высоком летнем небе над головой.
Джи знает - что бы он ни сказал, это прозвучит грубо, по-другому он не умеет. Он не способен на мягкость и совсем не знает слов утешения. Поэтому он молчит. Он не знает, что сказать. Он не знает, зачем ему что-то говорить. Но в его голове пойманной в силки птицей бьётся одна-единственная мысль - больше никогда, больше никому, больше никто. Не будет, не позволит, не посмеет.
Он не знает, откуда она, и не знает, почему.
Светловолосый мальчик смотрит на него и, кажется, слова не нужны, потому что он доверчиво вкладывает свою тонкую кисть в его сухую мозолистую ладонь и улыбается. Улыбается так, что Джи невольно жмурит глаза и становится похож на тощего уличного кота - эта улыбка не во многом уступает палящему солнцу над головой. Он жмурит глаза и смотрит, смотрит, не в силах отвести взгляд - смотрит, и, кажется, забывает дышать.
- Я Джотто, - смеясь, говорит мальчик.
И только его мягкий тёплый голос наконец приводит Джи в чувство.

Depeche Mode – The Bottom Line

«Есть что-то, ускользающее от нас. Что-то, чего нам никогда не понять. Это негласное правило: как яблоко падает на землю, как человек следует своей судьбе - так и я следую за тобой. И передо мной расстилается небо. Твоё небо зовёт меня. И я тоскую, я горю, я чувствую, как колёса любви вращаются».

Джи не задумывается о том, почему он проводит с Джотто почти каждый день. Он не задумывался об этом, когда, ещё детьми, они целыми днями бродили по окрестным полям и виноградникам, плескались в мелком ручье и, раскинув руки, лежали рядом под тёплым итальянским солнцем, смеялись и не замечали никого, кроме друг друга; он не задумывался об этом, когда, подперев щёку рукой, уныло слушал монотонный голос учителя, ёрзая на неудобном стуле и с тоской смотрел в окно или искоса поглядывал на Джотто, в отчаянии ерощащего свои и без того растрёпанные светлые волосы в попытках ответить на заданный вопрос - и не задумывается об этом сейчас.
Быть с Джотто для него так же естественно, как просыпаться с восходом солнца, как дышать, как жить. Для него не имеет ни малейшего значения, почему это так.
И только когда через много-много лет из ракушки, что Джотто подобрал на побережье, куда они когда-то ездили вдвоём, потому что Джотто захотел взглянуть на бескрайнюю гладь моря, а Джи, конечно, не отпустил его одного - мало ли, рождается их семья, их Вонгола, вместе с ней в Джи рождается странное чувство, которому он пока ещё не знает имени.
А Вонгола растёт, как жемчужина в раковине моллюска, и всё чаще Джи хочется остаться с Джотто наедине, как раньше - идти по улице бок о бок, соприкасаясь плечами, спина к спине сидеть вечером на крыльце, касаться его мягких пальцев, видеть его предназначенную ему одному улыбку - всё чаще хочется, но удаётся всё реже.

Scorpions – Skywriter

«Твоё тело создано для того, чтобы сводить мужчин с ума, чтобы меня бросало в дрожь... Позволь мне не расставаться с надеждой. Никуда не уходи. Все знают, что я нахожусь под чарами твоей любви. Это безответно, но ты в моих мыслях. Это мой путь. Неудивительно, что ты разрываешь моё сердце буквально на части этим вечером. Все знают, что я нахожусь под чарами твоей любви. Это безответно, но ты в моих мыслях. Все знают... Интересно, знаешь ли об этом ты?.. Высоко в небе, я вывожу твоё имя. В небе, в небе, в небе...»

Джи стоит у окна, скрытый полупрозрачной тканью лёгких занавесок, колышущихся от ветра, и смотрит вниз, на Джотто, безмятежно раскинувшегося на мягкой густой траве только утром постриженного газона. Короткие травинки прилипают к серой ткани его измятых брюк, облегающих стройные длинные ноги, рубашка выбилась из-за ремня, обнажая кожу, но ему, кажется, совершенно нет до этого дела. Он лежит, закинув руки за голову, смешно щурится от неяркого солнца, и, чему-то улыбаясь, смотрит на небо.
Джи подавляет судорожный вздох и отводит взгляд. Пальцы, до боли сжатые в кулаки, бессильно разжимаются.
Джотто... Он не в силах смотреть на его стройное тело, так соблазнительно раскинувшееся под его окном, тело, словно созданное для того, чтобы сводить его с ума. Всё в нём заставляет его внутренне дрожать от возбуждения - беззащитно открытая шея, к которой так хочется прикоснуться губами, оставляя бледные розовые следы на гладкой коже, лёгкий поворот головы, мимолётная улыбка, смешливый взгляд, непослушная прядь волос, упавшая на лицо...
Джи научился бесстрастно смотреть ему в глаза, но это всё, на что его хватило. Ему кажется, все видят, какие горячие взгляды он бросает на Джотто, когда тот не может его видеть. Все, кроме самого Джотто.
Он вновь смотрит в окно. Джотто, лениво-лукаво жмурясь, потягивается, закидывает ногу на ногу... Джотто выглядит совсем мальчишкой.
Вот только Джи давно вырос, и если когда-то всё, чего ему хотелось - дунуть приятелю в ухо, смотря, как тот смешно щурит глаза и фыркает, или шутливо толкнуть его в бок, то сейчас его ум занимают другие желания.
Джи закрывает глаза, и тут же понимает, что это была плохая идея. Видеть Джотто таким невыносимо, но не видеть его...
В его воспалённом воображении - Джотто, так же безмятежно, доверчиво раскинувшийся под ним, его стройные ноги, закинутые ему на плечи, гладкая кожа бёдер и комкающие простыни пальцы, зовущие раскрывающиеся для поцелуя губы, помутневшие от удовольствия глаза... низкий глубокий голос, повторяющий его имя...
Покорившись неизбежности, страж Урагана прислоняется спиной к стене и тянется пальцами к ремню своих брюк. И в который раз за последние месяцы прокусывает до крови губы, чтобы не застонать, не закричать в голос, выгибаясь и вздрагивая всем телом.
- Джотто, - с протяжным всхлипом шепчет он, - Примо...
У него темнеет в глазах, за сомкнутыми веками мечутся огненные сполохи, его трясёт, и, не в силах больше терпеть, он взрывается.
Если бы Джи был Вселенной, то его оргазм был бы Большим взрывом, никак не меньше. Но Джи всего лишь человек, и от его взрывов-срывов рождаются не галактики, а проблемы.
Восстановить хриплое дыхание, привести в порядок одежду и потратить оставшиеся до вечера часы на то, чтобы взять себя в руки - и не в том смысле, который имел место быть несколько минут назад...
Джи опускает голову, хмурясь. Он не хочет думать, чьё лицо мелькает в мыслях Джотто, беззаботно улыбающегося закату так же, как его собственное - в мыслях стража.
Он знает это и так.

Limp Bizkit – Behind Blue Eyes

«Никто не знает, каково это - быть плохим человеком, быть печальным человеком за голубыми глазами. Никто не знает, каково это - когда тебя ненавидят, когда тебе суждено произносить только ложь. Но мои мечты не настолько пусты, как моя совесть. Я постоянно одинок. Моя любовь – месть, не знающая покоя. Никто не знает, каково это - испытывать чувства, которые испытываю я. И в этом я виню тебя! Никто не прилагает столько усилий, чтобы сдерживать собственную злость...»

Вонгола набирает силу постепенно, и у Джи находится время на то, чтобы свыкнуться с тем, что отныне рядом с Джотто всегда будет не только он, но и другие - много других. Это даётся ему нелегко, и всё же он примиряется с постоянным присутствием стражей - приехавшего из-за моря улыбчивого ученика итальянского флейтиста, порывистого, несдержанного парня, неизменного участника всех кулачных драк в округе, лишённого человеческих чувств поборника закона с вечно непроницаемым лицом... Но даже избалованный и ленивый сын богатого земледельца, держащего поля неподалёку, смазливый юноша, о котором Джотто случалось заботиться ещё в детстве, не вызывает у него столь же острого неприятия, как последний из стражей - страж Тумана, Дэймон Спэйд. Его высокомерная усмешка и снисходительный взгляд прозрачных голубых глаз, изящные движения, безупречные манеры, вкрадчивый, влекущий голос - весь он выводит стража Урагана из себя, выводит его из себя своей обманчивостью, которую, кажется, не замечает никто, кроме него - никто не замечает, что он далеко не то, чем кажется.
Когда Джи замечает его прямую спину в конце сумрачных галерей особняка Вонголы, по его коже под тонкой тканью рубашки пробегает холод, и он чувствует себя котом, встретившимся с душой умершего - если бы у него была шерсть, она непременно встала бы дыбом, если бы он мог - он непременно бы зашипел и выпустил когти.
Рядом с Дэймоном тускнеет день, звуки и краски - всё становится изменчиво и непостоянно, обманчиво.
Рядом с ним не существует ничего настоящего и ничего настоящего не существует в нём самом.
Если бы Дэймон знал, о чём думает Ураган, он посмеялся бы. И, возможно, согласился бы с тем, что его мысли не так уж далеки от истины. Но он не знает. И то, что Джи почувствовал в нём сейчас он до конца осознает в себе гораздо, гораздо позже.

Belinda Carlisle – Emotional Highway

«Слышал, ты задумал недоброе. Делаешь то, чего никогда бы не сделал я. И это встряхивает меня, кидает вниз, бросает мой мир на шесть футов под землю. Что ж, я хочу знать, что происходит, прежде, чем сойду с ума. Если я застану тебя с ним, я не знаю, что сделаю. Мне известны лишь слухи, и теперь я хочу убедиться во всём сам...»

Джи не знает, чего ожидать от Дэймона, но его полуживотное чутьё, воспитанное в нём одинокими месяцами, проведёнными им на улицах маленьких грязных городов Италии без пищи и крова, и научившее его выживать там, где не выжили бы иные, мурлыкающе нашёптывает ему об незримой, грозящей им всем опасности, и не смолкает ни на мгновение. И поэтому он наблюдает за ним, неустанно и безотрывно. Но того немногого, что ему удаётся выяснить, он предпочёл бы не знать. Не замечать мимолётных касаний пальцев Джотто и его стража Тумана, не замечать коротких торопливых поцелуев, которыми они обмениваются в тёмных галереях особняка, когда сгущающиеся сумерки не позволяют разглядеть лиц, и усталой, но счастливой улыбки Примо.
Джи предпочёл бы не замечать всего этого, но продолжает наблюдать.

Poets of the Fall – Illusion & Dream

«Я не стану разглагольствовать вечно, просто я думал, что попытаюсь показать тебе, что красивая обёртка не меняет сути. Ведь ты прекрасно знаешь, что выводит меня, сводит с ума... Что бы ни заставляло тебя видеть, верить и забывать о своих предчувствиях, тебе нужно понять, что видения, которые нам внушают - всего лишь иллюзии и мечты. Иными словами, ложь. Так ты можешь назвать имя своего демона? Понять, что он замышляет?»

Проходит несколько лет, прежде чем он наконец-то решается заговорить с Джотто о своих предчувствиях - и жалеет об этом. Джи по-прежнему неразговорчив и ему нелегко подбирать слова, особенно когда речь заходит о Дэймоне, но молчать он больше не может - если только его выводы безошибочны, жизнь Примо может быть поставлена под угрозу в любой момент - момент, который не сумеет предсказать никто из них, даже он сам, момент, в который никто из них не сумеет защитить его. Он коротко и официально излагает сухие факты, руководствуясь при выборе того, что впервые за долгое время озвучивает вслух, исключительно логикой. Он не затрагивает тем, касающихся его собственных чувств, и делает всё, чтобы не задеть чувства Джотто.
Он делает всё возможное, но у него недостаточно доказательств, и Примо не принимает во внимание сказанного им - он даже не желает хотя бы просто задуматься об этом.

Dream Theater – As I Am

«Не говори мне, что мне следует делать. Не советуй мне, как выиграть эту схватку. Это не твоя жизнь. Ты не имеешь права взять то единственное, что у меня осталось. Бросив взгляд со стороны, я почувствовал себя неудачником. Стоя за окном я наблюдаю за жизнью неудачника. Я пытался оправдать тебя, но в конце концов, я игнорирую тебя. Я не прогнусь под твой план, прими меня таким, какой я есть. До сих пор бегу в гору, плыву против течения - я так устал. Кажется, что меня засасывает в море бездарности. Притормози. Ты слишком много думаешь. Где твоя душа? Ты встал на пути всего, во что я верю. Тем, кто понимает, я протягиваю руку, а у сомневающихся я прошу принять меня таким, какой я есть. И без тебя я понимаю, где я нахожусь».

Его слова неожиданно холодны и резки - Джи никогда раньше не слышал от Джотто подобного. Примо говорит долго, но страж Урагана понимает всё, что ему нужно понять, уже с первых слов - понимает, но не хочет осмысливать это понимание, оставляя его пока лишь смутным неясным чувством. И несмотря на то, что он расценивает слова Джотто, как свидетельство того, что они, незаметно для них обоих, слишком отдалились друг от друга, того, что они стали чужими друг другу людьми, несмотря на то, что единственное, что ему хочется сказать в ответ на эту жёсткую отповедь - «Твоя жизнь не безразлична мне!» - он испытывает не обиду, а сострадание. Джи не бесчувственен, что бы ни думал Джотто - он чувствует так же, как и он сам, и очень хорошо понимает его сейчас. Пожалуй, даже слишком хорошо. И как бы он ни ненавидел Дэймона, он предпочёл бы оказаться неправ на его счёт, зная, чем может обернуться для Джотто «момент истины».
Если только этот момент когда-нибудь настанет.

Staind – The Way I Am

«Я не совсем уверен в том, что приближается приманка, я не совсем уверен в тех иллюзиях, которые мы читаем на стене, но и не совсем уверен в проповедях, которыми мы живём, и не уверен, заметим ли мы что-нибудь перед тем, как упадём. Я тоже такой, какой есть, и ты никогда не изменишь меня, не переделаешь меня. Просто оставь меня таким, какой я есть».

Он понимает его - но не попробовать настоять на своём не может, хотя на то, что Джотто прислушается, не надеется - на самом деле он не надеялся на это уже тогда, когда начал этот бессмысленный разговор. Но собственные чувства, в том числе и надежда, не имеют для него значения - значение имеет лишь возможность защитить Примо, даже если эта возможность навсегда останется только возможностью. Джи обязан попробовать - это не только его желание, это его долг.
Однако все его попытки убедить Джотто прислушаться к его словам оказываются тщетны.
- Ты просишь меня принять тебя с твоей уверенностью - но почему ты не можешь принять меня с моими сомнениями? - спрашивает он наконец.

Daughtry – Home

«Я пристально всматриваюсь в ночь, пытаясь скрыть боль. Я собираюсь туда, где любовь и чувства - это не обычные вещи. А ты чувствуешь совсем другую боль. Я ухожу домой, ухожу к себе, где его любовь - это все, что мне нужно. Я не убегаю - ты всё понимаешь не так. Я просто не сожалею о выбранной мною жизни».

Джотто качает головой и молча уходит. Джи остаётся в полумраке его кабинета и смотрит ему в спину - смотрит, как тот, кого он любит больше жизни, кого поклялся защищать её ценой, вновь уходит от реальности к иллюзиям.
Люди считают, что иллюзии - это всего лишь иллюзии, и это очень неосмотрительно с их стороны по мнению Джи. Джи знает об иллюзиях намного больше - он знает, что иллюзии, в которые веришь, могут спасти, но могут и убить.
Джотто тоже знает это.
Почему он забыл об этом? Почему?
Самый бессмысленный из вопросов. Страж Урагана знает ответ.

Muse – Endlessly

«Во мне есть кое-что, о чём ты никогда не узнаешь, то, что я никогда не покажу тебе. Безнадёжно… Я буду любить тебя бесконечно. Безнадёжно… Я буду дарить тебе всё на свете, и я не брошу тебя, не подведу тебя. Я не дам тебе упасть, если однажды настанет для этого момент...»

- Безнадёжно, - устало шепчет он, позволяя себе минуту слабости и прислоняясь лбом к стене. - Безнадёжно... Почему ты так упрям, Примо?
Всего на минуту.
Этой он ночью не заснёт - он даже не уйдёт к себе.
Этой ночью, как и много лет до того, он будет изучать и анализировать поступающую к нему в обход Примо информацию, он будет наблюдать. Этой ночью, как и много лет до того, он будет рядом с ним.
Он будет рядом с ним. Он не оставит его. Он защитит его, как обещал в тот день, когда они впервые встретились.
Ведь он в его сердце - с того самого дня. Всегда.

London After Midnight – Demon

«Через темнеющие улицы и сгущающийся мрак... Свечи в твоей комнате тускнеют, дождь отражает ночные тени. Луна сегодня полная, и сквозь туман я слышу твой голос и чувствую поцелуй. Становится все труднее отличить хорошее от плохого. Разгорячённое тело такое же бледное, как и звёзды. Никто не знает, кто ты. Бархатные прикосновения твоих губ к моим... Упиваемся нашей похотью, словно это вино. Скоро наступит конец света, мы услышим раскаты грома...»

Джотто идёт по ночным улицам, опустив голову. Горькая складка пролегает меж его бровей, глаза устало закрыты. Он идёт бесшумно, его лёгких шагов не слышно за перешёптыванием тяжёлой, намокшей листвы и мерным шорохом дождя. С его тёмно-серого, как камни мостовой, плаща стекают тонкие ручейки воды, вода хлюпает в его ботинках, приглаживает вечно взъерошенные светлые волосы.
Из-за дождя ночной город безлюден, и только тени наблюдают за ним из-за фонарных столбов - фонари не горят, но полная луна, время от времени проглядывающая сквозь тучи, освещает улицы так ярко, что можно различить даже мелкие буквы на плакатах под навесами, которые пока ещё не сорвал ветер, на газетных вырезках, которыми оклеены изнутри стеклянные витрины некоторых лавок. Но Джотто не читает вывески - мутная пелена застилает ему глаза.
Он останавливается на окраине, у самого последнего дома. Его окна темны и он кажется пустым и заброшенным. Примо поднимает руку, и на мгновение она застывает в воздухе, прежде чем опуститься вновь.
Его беззвучный вздох слышит только дождь.
Он делает ещё шаг, и тонкие пальцы сжимаются на металлическом кольце двери и тянут её на себя. Глухой скрип не слышен за стоном деревьев, охваченных, словно невидимым пламенем, налетевшим с севера порывом ветра.
Примо притворяет дверь за собой и медленно поводит плечами, словно сбрасывая с них всю тяжесть Альп. Тяжёлый вымокший плащ опадает на пол, расстилаясь у его ног, и он перешагивает через влажную ткань, сбрасывая обувь, в которой переливается вода.
В комнате, куда он входит, миновав тёмный узкий коридор, тускло горят свечи. Джотто молча останавливается на пороге и смотрит на человека, сидящего за письменным столом, но тот не оборачивается. Он знает шаги Примо так же, как Примо, не видя его лица, полускрытого сумерками и пляшущими серыми тенями, знает его черты, и только тихий короткий смешок Тумана приветствует Небо Вонголы.
Минуты текут медленно, потрескивают свечные фитили и бьётся в окна дождь. Но в небольшой комнате слышно лишь мерное дыхание Джотто и скрип пера. Наконец, Дэймон откладывает в сторону бумаги и поднимается, огибая массивный стол, неторопливо идёт к двери.
- Примо, - томно и насмешливо произносит он, останавливаясь перед Джотто и притягивая его к себе.
Джотто скользит холодными ладонями по его груди, затянутой в тёмную ткань, и молча смотрит на него.
Дэймон усмехается и целует его - властно, глубоко, завораживающе.
Он не закрывает глаз, и в полумраке они кажутся синими - лишь изредка, ловя лунные лучи, проникающие в комнату из-за мутных стёкол, эти глаза искрятся голубым светом, словно огни святого Эльма, словно болотные огни.
Они танцуют, вспыхивают и угасают, уводят Джотто всё дальше. Он чувствует, что разум покидает его, но не может отвести взгляда, он задыхается, но не может прервать это поцелуй - долгий, жаркий, неуловимо порочный - такой же порочный, как невинность голубых широко распахнутых глаз.
Дэймон отстраняется и тихо смеётся ему в шею, и Джотто вздрагивает и прижимается к нему, бездумно шаря ладонями по его телу. Его тонкие пальцы проникают под его рубашку, и невесомо гладят бледную кожу.
- Примо, - Дэймон смотрит на него, склонив голову набок, так, что пряди волос падают ему на шею, словно потёки дождя на окнах. - Чт...
Его глаза изумлённо расширяются и он задыхается, когда пальцы Джотто нарочито медленно играют с его ремнём, когда его ладонь с силой скользит ниже.
- Примо, - стиснув зубы, шепчет он ему в волосы. - Ты понимаешь, что делаешь?
Джотто не может видеть его торжествующего взгляда, не может видеть его лица - лица человека, который привык всегда получать то, чего он хочет.
Усмешка пляшет в его глазах вместе с голубыми искрами, уводящими туда, откуда нет возврата.
Джотто отстраняется и молча стягивает с себя рубашку, оставаясь в одних брюках. Он смотрит на него, не пряча взгляда.
Скрип кровати, шорох смятой и отброшенной в сторону одежды, сплетение двух разгорячённых тел, поцелуи, поцелуи, поцелуи, пьянящие, словно вино, дурманящие, как наркотик, заставляющие забыть обо всём.
Забыть.
Именно то, чего этой ночью хотел бы Джотто.
Он хотел бы забыть. Забыть о своём Урагане. Потому что помнить о нём - слишком больно. Потому что всё происходящее кажется ему неправильным. Потому что, как бы он ни был уверен в своей правоте, он чувствует, что что-то не так.
Но Джотто не хочет знать, что именно. И когда Дэймон вновь накрывает его губы своими, он забывает обо всём, кроме него, и больше не думает ни о чём.

London After Midnight – The Bondage Song

«Невинный. Ты думал, что знаешь меня, понимаешь мои действия, мои тёмные потребности. Я хочу убийства, покорения. Хочу стать твоим хозяином. Обвей своими руками моё бледное тело. На колени! И поклоняйся своему новому богу. Ниже! А вот твоя награда… Возьми меня в свою постель и разорви на части».

Когда Джотто несдержанно стонет под его ласками, Дэймон отстранённо думает, что сейчас он может делать с ним всё, что захочет. Эта безграничная власть возбуждает его, заставляет дышать чаще, до синяков сжимать тонкие запястья Неба, губами оставляя на его гладкой коже алые отметины. Но она же заставляет его ненавидеть, ненавидеть до темноты в глазах, до желания одним движением ворваться в раскинувшееся под ним тело, разодрать горячую плоть, оставить глубокие кровоточащие царапины на плечах, уничтожить его - уничтожить его за то, что он так силён и так при этом покорен, за то, что он всегда слишком податлив - что в постели, что на переговорах. За то, что он не будет сопротивляться, за то, что он будет молча смотреть на него, даже когда в его глазах солёной морской водой заплещется страдание. За то, что он всегда будет сдержан, всегда будет готов уступить, когда ущемляют интересы Вонголы и его собственные, несмотря на то, что безо всякого труда может настоять на своём по праву сильнейшего.
Дэймон не понимает этого и никогда не сможет понять.
И за это он всегда будет ненавидеть Джотто. За эту слабость, непонятную слабость, за эту покорность, за эту уступчивость.
За то, что он готов бороться только за других. За то, что ему нужно намного меньше, чем Дэймону. За то, что ему нужно другое. То, в чём никогда не нуждался и не будет нуждаться Туман. То, нужды в чём он тоже не поймёт никогда.
Он всегда будет ненавидеть его за это - и за то, что он всегда подчиняется ему, Дэймону.
Подчиняется только потому, что любит.
Дэймон ненавидит его за эту любовь. Он не может её понять, он не может её принять. Она вызывает в нём такое отторжение, что он готов уничтожить Джотто, чтобы не видеть её тени в его глазах.
Дэймон никогда не поймёт, как можно руководствоваться неразумными чувствами. Он слишком многого никогда не поймёт. Это кажется ему ненормальным и омерзительным, как вывернутое наизнанку тело. И в своём идеальном мире он не хочет видеть подобного.
Он переворачивается на спину, и сощуренными глазами наблюдает, как Джотто скользит губами по его груди, спускаясь всё ниже, комкает в пальцах простыню, когда он вбирает в себя его напряжённую плоть, выгибается и подавляет стон, кривя губы в неестественной усмешке. Он желает его и ненавидит, страстно ненавидит.
Он ненавидит и себя - за то, что эта ненависть делает его бессильным, затуманивая разум. И за то, что ненавидя Джотто так, как никогда не ненавидел никого другого, он нуждается в нём. Его тянет к нему, влечёт, неотвратимо и неумолимо.
Но, в отличие от Джотто, он нашёл способ преодолеть своё бессилие. А цена...
Цена не имеет для него значения.

London After Midnight – Kiss

«Возьми меня, возьми меня в свои руки и изнасилуй меня. Не прячься за своим гневом. Я знаю, ты любишь меня и всегда будешь любить... Все лучшее во мне встретилось со всем худшим в тебе. От невинности не осталось и следа».

Джотто чувствует гнев Дэймона, но не придаёт ему значения - голубые огоньки в синих глазах завели его так далеко, животная страсть Тумана завела его так сильно, что единственное, о чём он может думать - его руки, его губы, сильное тело, накрывающее его собственное. Каждым движением, каждым касанием он просит о большем, он умоляет, он отдаётся - весь.
Он не чувствует бешенства, туманом окутывающего бледный тонкий силуэт его стража, он чувствует только его - в себе, чувствует только резкие, несдержанные движения, только грубость властных рук, только кровь, струящуюся по губам и болезненные поцелуи.
Он не может ни о чём думать, превратившись в бессвязные междометия.
Да.
Ещё.
Да... ааа... ааах!
Он ничего не замечает. Он знает, что его страж не невинен и далеко не добр. Он просто такой, как есть. Но знает ли Джотто, насколько далеко он не?
Дэймон кривит губы в усмешке и вбивается в податливое тело с ещё большей силой.
Нет. Он не знает, насколько.
Он даже не представляет, насколько.

Metallica – Devils Dance

«О, я ощущаю тебя, чувствую всё, что ты делаешь. В твоих глазах я вижу пламя, горящее, чтобы освободить тебя. Оно пронизывает тебя. Ты знаешь, что глубоко внутри скоро взойдёт росток, что я посеял. Когда-нибудь ты поймёшь и осмелишься прийти ко мне. Ну, давай же, попробуй.
Всё верно: давай потанцуем. Змей, я - змей-обольститель. Тот укус, что ты примешь... Позволь завладеть твоим сознанием. Оставь себя позади. Не бойся. У меня есть то, что тебе нужно. Я - то, что утолит твой голод».

Джотто вновь тихо стонет, выгибаясь под ним, закрывает глаза, закусывает губы, и Дэймон успокаивающе гладит его бёдра, почти нежно скользит пальцами по переплетениям вен под тонкой кожей запястий.
- Нет, смотри на меня, - шепчет он ему в губы. Его голос похож на змеиное шипение, синева его глаз гипнотизирует, как змеиный взгляд.
И Примо смотрит.
Усмешка трогает губы Тумана, и он склоняется к лицу Неба, скользя по его щекам прядями волос.
- Ну же, Примо, - и Джотто не знает, действительно ли Дэймон произносит это, или его слова лишь иллюзия, он теряет ощущение реальности, остаётся только вкрадчивый, полный странной притягательности голос, нашёптывающий что-то, голос, которому невозможно сопротивляться - так невозможно сопротивляться наркотическому дурману, когда сознание напрасно тщится разорвать сладостные путы забытья, погружающего разум в иллюзии, полные неизбывного наслаждения.
Ну же, Примо... Примо... Примо... - голос звучит и затихает где-то вдали, в ночной темноте, дробясь на дождевые капли, сотни, тысячи дождевых капель.
Это твой последний шанс, Примо. Другого не будет... будет... будет... - капли разбиваются о булыжные камни мостовой, о стёкла, о шпили башен палаццо и церквей, отражают призрачный лунный свет.
Джотто протяжно всхлипывает, уже сам несдержанно насаживаясь на него, глухо стонет, до кровавых полумесяцев на ладонях сжимает кулаки, не в силах сомкнуть глаза, оторваться от этого завораживающего взгляда, в котором он тонет, как в море.
Волны наслаждения, расходящиеся по его телу, словно круги на воде, захлёстывают его с головой, и он задыхается, жадно хватая ртом воздух, крупно вздрагивает всем телом и обмякает, наконец-то закрывая глаза и проваливаясь в тёмное, спокойное забытье, шепчущее что-то, словно приложенная к уху витая морская раковина - множество витых морских раковин. Шепчущее что-то тихими, незаметно проникающими в сознание, неотличимыми от голоса его собственного разума голосами, стекающимися, словно ручьи и реки в море, в один голос - обольстительный, полный тягучих, опасных и обещающих нот голос Дэймона.
И ноты этого голоса завораживают Джотто намного больше звучания флейты стража Дождя, уводят его вслед за голубыми огоньками, всё ещё танцующими вдалеке, почти тающими в ночной темноте, что обволакивает его сознание. Ноты этого голоса кажутся ему невыразимо прекрасными, такими прекрасными, что в мире нет такой красоты, что сравнилась бы с ними.
Ему кажется, что он готов последовать куда угодно, лишь бы слышать их - и он уходит, уходит всё дальше в темноту, туда, где призывно сияют голубые искры, туда, откуда доносится мерный, мягкий, затуманивающий разум шёпот. Но в этом мерном шёпоте, похожем на шум прибоя, шум волн, омывающих песчаные побережья, ему вдруг чудится что-то грозное и тревожное, чудится такая сила, которой не способен противостоять ни один человек, так же, как ни один человек не способен противостоять зову моря, готового поглотить его, увлечь в себя и уничтожить.
О чём молчит море? Что скрыто под толщей его глубин?
За сомкнутыми веками Джотто, опускающегося всё глубже, подводными кораллами вспыхивают красные огоньки, расплываются в ровном сиянии голубых кругов, образуя бледно-розовые пятна, похожие на кровь, расплывающуюся по воде.
И другой голос звучит в его сознании, вспарывая темноту до алых сполохов, похожих на рваные раны. Этот голос, хриплый, нарочито безразличный, на слух такой же, как морская звезда на ощупь, с какой-то затаённой болью всего лишь произносит его имя, произносит так, словно это имя - самое дорогое, что у него есть, и Джотто, вздрогнув, распахивает глаза, не сразу понимая, где он и что с ним, и его глаза жжёт, словно морской солью, а с губ срывается короткое:
- Д...
Но Дэймон склоняется над ним со свечой в руках, улыбается своей нечитаемой улыбкой, взгляд голубых глаз, словно убегающий с берега прибой, забирает с собой его память, и Джотто забывает, что с его губ только что чуть не сорвалось совсем не имя стража Тумана.

Muse – Butterflies And Hurricanes

«Измени всё в себе и всё, чем ты был... Твой номер назвали... Начались сражения и битвы, месть наверняка настигнет тебя. Впереди у тебя трудные времена... Лучшим, ты должен быть лучшим, ты должен изменить мир и использовать этот шанс быть услышанным... Твоё время настало...»

Они лежат, обнявшись. Джотто слушает ровное дыхание Дэймона и постепенно стихающий дождь, Дэймон, как и всегда, слушает только себя - свои мысли.
Невесомые, редкие поцелуи, переплетающиеся морскими водорослями пряди волос... Начавшаяся слово за слово полусонная беседа ни о чём бежит куда-то, словно дождевая вода по изгибам ночных улиц, и неожиданно сталкивается с каменной оградой палаццо, когда Джотто, на мгновение вынырнув из тёплой дрёмы, вслушивается в спокойный голос стража чуть внимательнее, прекращая бездумно наслаждаться его звучанием и начиная разбирать слова.
Дэймон не замечает этого, продолжая говорить. Он говорит о Вонголе и об открывающихся перед ней возможностях, о силе и о долге, и его речи позавидовал бы любой римский оратор, за ним пошли бы легионы.
За ним пошла бы Вонгола.
Примо думает, что, кажется, Дэймон знает это - знает настолько хорошо, что сейчас он не чувствует в нём ни тени сомнения в том, что всё будет так, как захочет Туман.

Staind – How about You

«Если бы кто-то указал тебе дорогу, ты бы взялся за руль и повернул туда? Мне больно оттого, что тебе не стыдно за свои собственные поступки. Так ты решил навязать всем свою игру? Очень странный способ завести друзей. Ты слепо идешь по жизни, всё измеряешь только своей выгодой... Просто постарайся не забыть, что смиренные унаследуют Землю...»

- Дэймон, - тихо, но веско произносит Джотто, и тот внезапно для самого себя умолкает. - Дэймон, ты...
Отступившая на время тоска возвращается, невидимым плащом окутывая его обнажённое тело. Он неожиданно чувствует себя усталым и вконец разбитым.
Он обматывает вокруг бёдер одно из одеял и поднимается, отходит к окну, прислоняясь лбом к мутному стеклу.
- Дэймон, - глухо говорит он, - что ты делаешь, Дэймон?
Он оборачивается и долго молча смотрит на него - сквозь него. Он думает о словах Джи и его сердце сжимается от неясной боли и чувства вины.
- Неужели ты был прав, - почти беззвучно шепчет он - и внезапно замечает, как в бесстрастном взгляде Тумана на мгновение мелькает ликование - тот думает, что Джотто говорит о нём.
Он опускает голову.
Он думает - вспоминает, что все его разговоры с Дэймоном неизменно сводятся к величию и силе Вонголы, как реки стекаются к морю. Синие, голубые, бирюзовые, цвета морской волны, водорослей, неба, коралловые - мысли вертятся, кружатся стёклами калейдоскопа, звенят, складываясь в цветной церковный витраж - и каждая на своём месте, и больше ничто не нарушает запутанного разноцветного узора.
Джотто закрывает глаза и смотрит, как встаёт на своё место последнее, алое, завершая всё. Ему кажется, что края этих мыслей-стёкол в кровь изрезали его душу. Слова Урагана, слова Тумана, неясные предчувствия и слишком ясные чувства неожиданно сложились в одно целое.
- Ты зашёл слишком далеко, Дэймон, - медленно говорит он. - Я больше не могу закрывать на это глаза.
Страж усмехается и вопросительно приподнимает бровь, даже не думая подниматься с постели.
- Меня обманывала твоя преданность Вонголе, - произносит Джотто. - Я забыл, что преданность семье не означает преданности мне, Дэймон. Я не нужен тебе. Тебе нужен идеальный патрон, которым я мог бы стать - стать и привести Вонголу к величию и славе, которых ты для неё желаешь. Тебе нужен Примо. Джотто тебе не нужен.
Он подходит к столу и не торопясь перебирает бумаги.
- Ты всегда поступаешь по-своему, Дэймон. Не могу не сказать, что меня не восхищает твоё упорство - у меня самого никогда такого не будет. В твоей постели вместо меня всё это время спали Вонгола, сила и величие. Ты поставил себе цель и следовал ей так верно, что на такую верность себе я не мог и надеяться. Ты не забывал о ней ни на минуту, ты помнил о ней даже когда врывался в меня, подчиняя себе не только моё тело, но и мой разум, подтачивая его, как вода точит камни. Но я не понимаю одного, Спэйд. Ты всегда был недоволен моей уступчивостью - зачем тебе понадобился патрон, который уступит тебе? Ты хотел изменить меня, но чтобы измениться, мне пришлось бы изменить самому себе - эта уступка несравнима ни с одной из тех, что я когда-либо кому-либо делал.
Джотто выпускает бумаги из пальцев и они, шурша, разлетаются по столу.
- Я не стану потакать тебе, Дэймон. Что теперь? Устранишь меня?
Капли дождя стучат по крыше, мгновения кажутся вечностью. Дэймон встаёт с постели и поднимает с пола брюки, застёгивает пуговицы на рубашке, наброшенной на плечи.
- Да, - глухо произносит он, наконец. - Я предполагал такой исход. Люди Секондо уже в городе.
Джотто через силу улыбается и приглашающим жестом раскрывает ладони.
- Уходи, - внезапно говорит Туман. - Уходи, уезжай за море. Сейчас.
Джотто качает головой и горько усмехается, болезненно морщась. Он хочет спросить, почему Спэйд говорит это, но спрашивает о другом.
- Что будет с моими стражами? - ему трудно, но пока удаётся справиться с голосом, внезапно ставшим ломким, словно сухая прибрежная трава.
Дэймон отводит глаза и пожимает плечами.
- Нет. Я не уеду. Ты знаешь, - пустой взгляд Примо неожиданно твёрд.
- Ты не можешь терять время и ждать их.
- Вот как, - ничего не выражающим голосом произносит Джотто. - Почему же?
- Тебя уничтожат, если ты не уедешь, Примо, - Дэймон хватает его за руку и сжимает тонкое запястье.
- А тебе не всё равно, Спэйд? - безразлично спрашивает Джотто. - Или хочешь оправдаться перед самим собой? Прости, ничем не могу помочь.

Breaking Benjamin – What Lies Beneath

«Сделай вдох и задержи его.
- Начни битву.
- Тебе не выиграть.
- С меня хватит, давай начнём. Не беспокойся, мне всё равно.
- В итоге ты ничего не сможешь изменить. Ты не плачешь, хотя должен. Отпусти всё - если бы ты мог сделать это, когда любовь гибнет в конце концов...
- Но я доберусь до того, что под твоей слабой, кривой улыбкой, заглядывая внутрь твоего холодного и усталого взгляда.
- Вот так, больно ли это? Попрощайся с этим миром. Меня не будет, когда ты падёшь. Твоя печальная жизнь говорит сама за себя…»

Дэймон выпускает его руку.
- Твоя дурацкая верность, - сквозь зубы цедит Туман, резко отворачиваясь.
- Какая есть. Чего ты ждёшь, Дэймон? Просто сделай это.
- Ты прав. Лучше это сделаю я.
Джотто улыбается и молча смотрит на него, и в его глазах страж читает прощение.
- Почему? - исступленно вскрикивает он, вкладывая в короткое слово столько чувств, сколько никогда не позволял себе проявить раньше - от бессилия до глухой ненависти. - Почему ты... Примо!
Он ненавидит, о, как он ненавидит Джотто за эту любовь, за это прощение в его глазах, за это спокойствие. За то, что он протягивает к нему раскрытые ладони и просто ждёт, даже не пытаясь защититься, зная, что сейчас, полуобнажённый, он бессилен перед ним и ничего не может сделать.
Примо с грустной полуулыбкой качает головой и молчит.
Он не жалеет ни о чём, кроме того, что так и не успел попросить прощения сам.
- Джи, - беззвучно шепчет Джотто и закрывает глаза.
Дэймон смотрит на него - такого сильного и такого хрупкого, такого уязвимого. На его трепещущие ресницы, нервно бьющуюся жилку на виске, чуть подрагивающие пальцы, непослушно улыбающиеся, словно застывшие губы, на пряди волос, упавшие на лицо. На длинные стройные ноги, узкие бёдра, стянутые его одеялом, алые следы его поцелуев на бледной гладкой коже, на руки, так доверчиво обнимавшие его, на беззащитный, изящный изгиб шеи, на тяжело вздымающуюся грудь. Он слушает его неровное дыхание.
Он хочет прервать это дыхание навсегда, больше не позволить этим губам сделать ни одного вздоха.
Он хочет ощутить это дыхание на своей коже.
Он хочет убить его. Он хочет спасти его.
Он ненавидит его.
И... любит?
Ненавидит за то, что любит. Мстит за то, что любит.
Он медлит лишнюю секунду и этой секунды оказывается достаточно, чтобы неплотно прикрытая дверь распахнулась настежь.

Phil Collins – In the Air Tonight

«Что ж, если бы ты сказал мне, что тонешь, я не протянул бы руки. Я видел твоё лицо перед моим другом, но я не знаю, знаешь ли ты, кто я. Что ж, я был там, и я видел то, что ты сделал, я видел это своими собственными глазами. Так что ты можешь убрать усмешку, я знаю, где ты был. Всё сплошная ложь. И я чувствую, что это витает в воздухе сегодня вечером, о, боже... Я ждал этого момента, всю свою жизнь, о, боже...»

Джи стоит, прислонившись плечом к дверному косяку. В его тёмных глазах не читается ничего, в тусклом свете лампы под потолком не разглядеть лица.
То ли от его высокой тонкой фигуры, то ли из распахнутой двери веет промозглым холодом. Он не смотрит на Джотто, не позволяет себе ни единого взгляда в его сторону - потому что достаточно одного взгляда, чтобы перестать держать себя в руках. Он смотрит только на Дэймона.
Ты и впрямь думал, что я ничего не знал? - напускное равнодушие его взгляда мешается с презрением.
Секунды тянутся бесконечно долго, время замедляется.
- Ты только что совершил самую большую глупость в своей жизни, - сообщает ему Джи.
Знаешь, я всегда тебя недолюбливал, но ради него я смирил свои чувства. Однако теперь, когда ты показал ему своё истинное лицо, это больше не требуется. Ты ведь понимаешь? Понимаешь меня, да?
И в тот момент, когда он делает шаг, Дэймон понимает, что это конец. Не для его планов - им уже ничто не помешает, Вонгола давно перешла на сторону Секондо - для него самого. Он отшатывается.
- Бесполезно, - скучным голосом произносит страж Урагана старой Вонголы. Его тонкие губы кривятся в усмешке, когда он видит изумление в расширившихся глазах Дэймона.
Я всегда видел сквозь все твои иллюзии.
Непослушные пряди выбиваются из его безупречно небрежной причёски, придавая ему сходство с дьяволом, и, когда Пламя Урагана вспыхивает так ослепительно, как никогда раньше, обволакивая худую высокую фигуру алым сиянием, это уже не кажется простым сходством.
- Я отправлю тебя в ад, - говорит он, и смеётся.
Дэймон никогда не слышал, как Джи смеётся - исступленно, безумно, хрипло, толчками выплёскивая из себя смех, словно кровь, освобождая годами сдерживаемые чувства.
- Низко облака сегодня гуляют, а, Дэймон? - отсмеявшись, произносит он, склоняя голову к плечу и со злой насмешкой щуря глаза. - Видно, к дождю. А там, чего доброго, и гроза начнётся... Но это ничего, к утру-то уж наверняка развиднеется, как думаешь?
Чтобы оказаться рядом, ему хватает одного движения. Рука взлетает вверх.
Тонкие бледные, словно мраморные плиты пола, пальцы вплетаются в спутанные волосы изумлённого до оцепенения Тумана, заставляя того склониться к нему.
- Я ждал этого момента всю свою жизнь, знаешь? - обманчиво ласково шепчет Джи так, чтобы его слышал только он один. Хриплый предвкушающий голос звучит почти томно. - Зна-аешь...
За его спиной, в узком прямоугольнике дверного проёма, вырастают четыре смутные тени.
Ураган приносит облака. Из облаков проливается дождь. Дождь сменяется грозой. И вслед за грозой вновь сияет солнце.
В холодных коралловых глазах стеной встаёт алое пламя ада.

Linkin Park – Leave Out All the Rest

«Когда пробьёт мой час, забудь о зле, которое я совершил. Даже во мне есть то, по чему ты будешь тосковать. Не держи на меня зла. Если вдруг ты почувствуешь пустоту внутри, вспомни обо мне, вычеркнув из памяти всё плохое. Не бойся, я получу по заслугам. Изменяясь внешне, я всегда оставался собой. Моя сила – лишь кажущееся впечатление, поскольку внутри я слаб. Я никогда не был идеальным, впрочем, как и ты. Забыв о боли, что накопилась внутри, ты научился ловко её прятать. Ты делаешь вид, что кто-то придёт и спасёт меня от самого себя. Но я не такой, как ты».

Дэймон не отвечает ему и ничем не выдаёт своих чувств. Он просто поворачивается к Джотто и долго смотрит ему в глаза, опустошённый и выжатый, не чувствующий ничего. И Джотто не отводит взгляда.
Они стоят и молчат. Минуты тянутся так долго, что, кажется, проходит вечность. Ни один из стражей не решается прервать их безмолвный разговор.
Наконец Джотто грустно улыбается. Улыбается и кивает, опустив голову, и пряди растрёпанных волос скрывают его лицо.

Kamelot – Season's End

«Первый раз в моей жизни секунда вечности кажется мне такой длинной. То, что было, меняется с течением времени. Не уходи. Пожалуйста, не говори, что всё закончено, пока это есть... Не прощайся так, будто мы больше не увидимся. Оставь мне ложь в конце нашей поры...»

Дэймон поворачивается к двери, но Джи преграждает ему путь.
- Джи, - тихо говорит Джотто, не поднимая глаз. - Оставь его. Пусть уходит.
Он подходит к стражу Урагана, молча касается пальцами его ладони, и Джи понимает, что патрон знает, как ему тяжело, Джи слышит его непроизнесённую просьбу, обращённую к нему - и не может отказать, как бы ему ни хотелось.
Он отступает в сторону и встаёт за плечом Джотто, неотрывно следя глазами за тонкой фигурой стража Тумана, медленно пересекающей комнату.
- Дэймон, - негромкий голос Примо настигает того у двери, заставляя остановиться. - Если ты захочешь вернуться, знай, что я всегда приму тебя.
- Я не вернусь, - глухо произносит Туман, помолчав. Спустя мгновение тяжёлая дверь с надрывным скрипом закрывается за его спиной.
В комнате вновь повисает долгое молчание.
- Нам тоже нужно уходить, - наконец произносит Примо.
- Но... мы что, просто уйдём вот так? - непонимающе спрашивает страж Солнца. Страж Облака недовольно хмурит тонкие брови и упрямо сжимает губы.
- Я не хочу больше жертв, - безжизненным голосом отвечает Джотто, только сейчас понимая, как же он устал. - Я не стану платить чужими жизнями за то, чтобы оставаться патроном. Мы уходим. Я ухожу. Я никому не приказываю следовать за мной. Я больше не патрон вам.
Тишина кажется такой плотной, что её можно вспороть клинком. И кому сделать это, как не человеку, не выпускающему клинков из рук?
- Можно уехать ко мне, - наконец, говорит за всех Асари. Мелодичный голос стража Дождя позванивает у двери. - Корабли отходят на рассвете. Ты навсегда наш патрон, Примо. Мы не оставим тебя.
Джотто слабо улыбается и кивает.
Джи набрасывает ему на плечи свой плащ.
- Эй, Примо, - в своей резковатой манере говорит он медлящему Джотто. - Пойдём.

Story Of The Year – Dive Right

«Ну что ж, пора. Я нырну вглубь, прорезав волны, прямо на дно океана. И хотя мои руки дрожат, я лежу совершенно неподвижно, потому что твердо решил позволить воде поглотить себя. И я знаю, что я похоронен слишком глубоко, чтобы снова чувствовать тепло солнечных лучей. Я мог попрощаться и уплыть, и никогда больше не попасть на берег. Но теперь я буду лежать, погрузив лицо в песок, рядом с обломками кораблей, сбившихся с пути.»

Они приходят на пристань до отплытия корабля, и Асари не составляет труда найти им места на нём - родной язык, звонкие монеты и обещание посильной помощи никогда не бывают лишними.
Дождь прекращается с первыми лучами солнца, и бирюзовое небо сливается с прозрачной синевой волн. Асари улыбается чему-то - он улыбается всегда и сейчас улыбается тоже, хотя ему совсем не весело. Джотто натягивает капюшон ниже на лицо и закрывает глаза.
Последующие недели или месяцы - он давно потерял счёт времени - превращаются для его стражей в качку, мерный плеск вёсел и крики чаек, и ругань матросов, и ветер, полощущий коралловые паруса, но Джотто не видит этого. Он лежит в своей каюте, уткнувшись лицом в задубевшую от соли ткань тонкого истёртого покрывала и прижавшись боком к жёстким доскам и даже не открывает глаз. По ночам к нему приходит Джи, он приносит из камбуза пустую безвкусную похлёбку и заставляет его поесть, ложится рядом и согревает своим теплом - каюты маленькие и тесные, а их слишком много, чтобы кому-то - пусть даже Джотто - было дозволено спать одному.
Изредка Джотто выбирается на палубу и смотрит вдаль, туда, где осталась солнечная Италия с её туманами у горных подножий, виноградниками, цветущей акацией и миртом. Но на горизонте стоящее стеной небо падает в молчаливую воду, и ему кажется, что он тонет в этой воде и в этом небе, тонет вместе с плывущим в неизвестность кораблём.

Lee Ryan – How Do I

«Как же мне переболеть тобой? Как мне спастись, ведь я живу лишь наполовину. Как же мне переболеть тобой, ведь ты забрал с собой все, что у меня было... Везде, куда бы я не направлялся, есть то, что напоминает о тебе...»

В мерном плеске волн он снова слышит тревожный, завораживающий голос Дэймона, в голубизне неба - видит его равнодушные глаза, в треске полотнищ, полощущихся на ветру, ему чудится его сухой горький, словно морская вода, смех. Что бы он ни делал, о чём бы ни думал, его образ неизменно встаёт за его правым плечом, как за левым безмолвно маячит Джи.
Из воспоминаний и безрадостных мыслей Джотто возвращает к реальности лишь едкий, чуть горьковатый дым его сигарет, редко исчезающих надолго из длинных пальцев Урагана, мимолётные прикосновения которых заставляют его на мгновения пробуждаться от своего болезненного забытья и возвращают потускневшему миру привычные краски. Но их мало, слишком мало, чтобы не дать ему погрузиться в пучину безразличия так, как, вздумай он шагнуть за борт, он погрузился бы в морскую. И к тому времени, когда они сходят на берег, он похож на попавшего из мира живых в мир мёртвых. Он существует, но больше не живёт и не хочет жить. Асари с болью смотрит на него, но молча качает головой.
- Просто дай ему время, - тихо говорит он Джи и уходит.
Когда он возвращается, они уходят снова - все вместе. Теперь у них есть свой дом, и, кажется, всё мало-помалу начинает налаживаться - страж Облака изучает местные законы, страж Грозы на ломаном японском болтает с девушками на улицах, кулаки стража Солнца уже испробовал на себе не один недовольный присутствием чужаков горожанин. Они молча бродят по окрестностям, сидят по вечерам у огня, слушают переливы флейты Дождя, даже - смеются.

Sonata Arctica – Fade To Black

«Плыву по течению всё дальше с каждым днём. Теряюсь в глубине самого себя. Ничто и никто не имеют более значения. Я потерял волю к жизни. Мне просто нечего отдать и нечего взять. Положив конец этому, я стану свободным... Всё уже не так, как прежде, кое-чего не хватает внутри меня. Я совершенно потерян, это не может быть правдой. Мне не вынести больше тот ад, что я чувствую внутри. Меня наполняет пустота, наполняет до самой агонии».

Джотто не смеётся - он даже ни разу не улыбнулся за всё это время. Для него, потерявшего волю к жизни, тоже было бы лучше забыться в делах, но его Вонголы больше нет, а кроме неё у него не было ничего. У каждого из его стражей до встречи с ним в жизни было что-то главное, что-то важное - флирт, музыка, закон, поединок... У него не было ничего. Ему нечем себя занять и не на что отвлечься - прежняя жизнь окончилась, а новая не успела начаться.
Джотто уходит в небольшой японский садик у их дома. Он уходит туда каждый день и сидит, бездумно глядя вдаль, туда, где морские волны сладко целуются с затянутым облаками горизонтом.
Стражи не решаются беспокоить Примо, но Джи не может больше смотреть на это. Он находит Джотто в саду и садится рядом с ним, обнимая его за плечи. Он молчит. Он ждёт.
Он приходит к нему каждый день и молча обнимает его, позволяя тонкому сильному телу обмякнуть в его руках. Он приносит ему суши, купленные им в городке внизу, у побережья, и заваривает горячий зелёный чай на травах, набрасывает ему на плечи свой плащ, когда он задерживается в саду до вечера.
Он ничего не говорит - он знает, что Джотто не составляет труда узнать, о чём он думает, благодаря его безошибочной интуиции, которую спустя несколько поколений непременно назовут интуицией крови Вонголы.

Michael Jackson – Smile

«Несмотря на то, что слёзы всегда так близко, это то время, когда ты должен продолжать улыбаться... Что толку в слезах? Ты поймешь, что всё ещё стоит жить, если ты только улыбнёшься, даже если твое сердце болит... Улыбайся, даже если оно разбито... Даже когда тучи на небе - ты справишься, если ты улыбаешься сквозь страх и печаль... Улыбнись, и, может быть, завтра, ты поймешь, что жизнь всё ещё имеет смысл».

Он думает о том, что на бледном измождённом лице Примо не хватает улыбки, его тёплой насмешливой улыбки, освещающей это лицо так же, как солнце освещает небо. Но он молчит. Он ждёт. Он знает, что он дождётся.
- Прости, - говорит ему Джотто спустя несколько недель. Джи вопросительно смотрит на него, но тот молчит.
- Мне нечего прощать тебе, Примо, - помедлив, отвечает страж Урагана старой Вонголы.
И тот едва заметно улыбается в ответ на его слова и его мысли.
- Джотто, - тихо говорит он.
Джи кивает и притягивает его поближе к себе.
- Джотто.
И шум прибоя больше не кажется им тревожным.

ЭПИЛОГ

Ten Sharp – You

«Я всю жизнь бежал без оглядки, пытаясь найти что-то важное, и всю жизнь боялся, пока не нашел... Тебя. Ты не выходишь у меня из головы. Ты - смысл моей жизни. Ты - мой неугасающий огонь. Ты - моя путеводная звезда. Ночь - лучший друг. Бокал вина и приглушенный свет. Ты лежишь рядом со мной, со мной, переполненным любовью и надеждой».

- Оно на просвет такое же, как твои глаза, - улыбаясь, говорит Джотто, бездумно поворачивая хрустальный бокал и ловя глазами лунные блики на ковре.
Джи коротко усмехается, и неслышно вздохнув, притягивает его ближе, зарываясь лицом в светлые растрёпанные волосы, закрывая глаза. Просто дружеское объятие... кого он пытается обмануть?
Ему кажется, что он умирает, прямо сейчас, здесь, и всё никак не может понять, почему он всё ещё жив. Потому что прямо сейчас, здесь, он счастлив настолько, что это просто невозможно, совершенно невозможно вынести.
- Хэ-эй, - смеясь, шепчет Джотто ему в шею, - Джи, ты мне так все кости переломаешь...
Джи ослабляет объятия, смотрит ему в глаза, и сам не понимает, в какой момент их губы соприкасаются, и он задыхается от желания, и целует, целует, целует его, блуждая ладонями по его телу, целует так исступленно, словно без его тёплого виноградного дыхания, без чуть сладковатого вкуса его губ он и сам перестанет дышать.
И чудо, настоящее чудо состоит в том, что Джотто целует его в ответ.

@темы: Giotto x G, Музыка