Для: dreaming Rin
От: Satisberry
Пишет Satisberry:
Название: Снегурочка
Автор: Satisberry
Фэндом: KHR!
Пейринг: Тсуна/Гокудера; Вонгола
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, пре-слеш, романс, юмор
Саммари: Для новогоднего мероприятия Гокудера вынужден одеться Снегурочкой
Предупреждения: кроссдрессинг (Гокудера в женской одежде). Флафф, много флаффа.
Примечание: новогодняя тематика
3678 слов
- Замолчи, глупая женщина! Или я взорву тебя, твоё рукоблудие, и всю вашу юбочную шайку!
- Да Хару тебя сейчас сама взорвёт, Гокудера-сан!
- Ха-ха, Гокудера, ты опять не позавтракал?
- Потише, Хару-тян, не сорви голос перед выступлением.
- Ламбо-сан хочет печеньку! Печеньку!
- Ламбо, ты мешаешь старшим!
- Экстремально не понял, чего ты скандалишь, Осьминожка!
- Успокойтесь, пожалуйста! – Тсуна, собственно, и не ждал, что его услышат; но семь пар глаз, как по команде, уставились на бедного Десятого Вонголу, которому немедленно захотелось спрятаться за портьерой и не отсвечивать.
- Нет, Десятый, ты слышал, а? – Гокудера прямо-таки пылал праведным гневом. – Я и платье! Да за кого вы меня держите, женщины?!
- Они тебя не держат, ха-ха! Это я тебя держу! – попытался разрядить обстановку Ямамото.
- А ну убрал руки, извращуга! Вот из-за таких беспечных придурков, как ты, лапающих кого попало, честным парням и приходится выслушивать всякую белиберду! – Гокудера вывернулся из ямамотовского захвата и гневно одёрнул рубашку. – И не смотрите на меня такими глазами! Не буду я это надевать! Даже этот, как его там, попугай варийский, и то до такого не опускается!
- Подумаешь, костюм! – с искренним недоумением опытного косплеера пожала плечами Хару. – Я столько раз одевалась парнем, и никто извращенкой не обзывал!
- Да ты какой только ересью не наряжалась! – для Гокудеры, естественно, эти откровения аргументом не стали. – Для тебя человек – уже достижение!
- А вот когда мы с моим стариком летом ездили к родственникам в Токио, - перебил уже открывшую было рот для гневной отповеди Хару предусмотрительный Ямамото, - нас водили на представление в театр Кабуки. Так там все роли играли мужчины, представляешь, Гокудера! Даже хорошенькую такую невесту героя! И ведь я, правда, думал, что это девушка, ну очень похоже было…
- По-твоему, я похож на девчонку? – тяжёлым голосом спросил Гокудера, ощетиниваясь динамитом. – Или тебе нравятся мужики в платьях?
- Нет-нет, Гокудера! – шутливо прикрываясь руками, рассмеялся Ямамото. – Просто ты так шумишь из-за этого маскарада, словно это не игра, а что-то серьёзное!
- Давай ты это платье наденешь, и мы все посмеёмся? – нехотя пряча динамит, огрызнулся Гокудера. – Я тебе даже бантик помогу завязать!
- Да легко, - улыбнулся Такеши, - вот только наряд Курокавы на меня не налезет. Но шапочку с косичками я примерил, и она ужасно смешная!
- Ты нам так поможешь, Гокудера-кун! – умоляюще сложила ладошки Киоко. – Кто же знал, что Хана заболеет? Остался всего час, и мы точно никого не найдём вместо неё! А там ведь дети будут ждать, Гокудера-кун!
- Пусть Докуро идёт, - упрямо покачал головой Хаято. – Где она, кстати? Опять на Мукуро горбатится? Десятый, ты бы с ним поговорил, ведь совсем загоняет беднягу…
- Она пойдёт с Хибари-саном, - подал голос Тсуна. – К тому же, девочки правы, Гокудера-кун - костюм Курокавы впору только тебе. И я тебя тоже прошу, Гокудера-кун! Пожалуйста!
- Ну почему именно девчонка? – жалобно спросил Гокудера, заранее сдаваясь. – Разве у Санты не должно быть оленя? Или эльфов там, например?
Он брезгливо, двумя пальцами, поднял со стула голубенькое, щедро опушенное серебристым мехом платьице. По сравнению с этим безобразием, костюм северного оленя казался Гокудере крайне привлекательным.
- Ты экстремально проспал собрание, Гокудера! – взревел слишком долго сдерживавший свой словесный поток Рёхей. – Это же внучка Снежного Человека!
- Деда Мороза, - деликатно поправила брата Киоко. – Гокудера-кун, это акция такая, от Министерства образования. Вроде культурного обмена, в знак дружбы с Россией. У нас на Новый год пожелания детей будут выслушивать Дед Мороз и Снегурочка, а русские весной Ханами отпразднуют на государственном уровне – с самураями, гейшами и такояки. К тому же, папа очень просил, чтоб мы выступали именно в магазинах сети, которой он управляет – сказал, это хорошо для бизнеса. Так мило, что ты согласился!
Гокудера обречённо вздохнул: уж если просит Сасагава, Десятый ни за что не откажет.
- Нам это как школьный проект обещали засчитать, - Ямамото с хрустом потянулся. – Да я ради такого даже покемоном нарядился бы, Гокудера!
- А ты и есть покемон, - сгребая в охапку детали дамского туалета, буркнул Гокудера. – Мэджикарп – большой, тупой и бесполезный.
- Тебе помочь, Гокудера-сан? – сунулась к нему Хару.
- Нет уж, спасибо, - язвительно скривил губы Гокудера. – Вполне достаточно того, что ты уже натворила, Хару-тян!
Прошло десять минут.
- О, - лаконично выразил всеобщее мнение по поводу показавшегося из соседней комнаты Гокудеры Десятый.
- Хару, ты выкройку этого кошмара из «Плейбоя» срисовала? – Хаято попытался натянуть едва доходящее до середины бедра платье на коленки. – Оно даже трусы не прикрывает!
- Прикрывает, - сообщил зашедший с тыла Ямамото. – Красивые ноги, Гокудера!
- Ещё одна гейская шуточка, и ты труп, - прошипел Хаято, разворачиваясь. – И попробуй только ущипнуть меня за задницу, камикадзе!
- Что ты, и в мыслях не было! – отдёрнув шаловливые ручонки, Такеши тут же спрятал их за спину.
- Не провоцируй его, Ямамото-кун, - подойдя поближе, Киоко принялась поправлять криво сидящую на голове Хаято шапочку с прикреплёнными к ней блондинистыми косичками. – Чёлку лучше убрать, Гокудера-кун – она по цвету отличается. И чулки подтяни – знаешь, как говорят француженки: «Лучше две морщинки на лице, чем одна – на чулке!»
- Брюки надо носить, чтоб попу не продувало! – Гокудера бесцеремонно потянул вверх плотный, отливающий серебром белый чулок. – Ладно, хоть у Курокавы ножищи, как лыжи, а то бы ещё босиком идти заставили!
- В целом нормально, - придирчиво осмотрев его, Хару осталась почти довольна. – Но голос, Гокудера-сан! Ты можешь повыше говорить?
- Не буду я пищать! – окрысился Гокудера. – И никакой косметики, вы, травоядные!
- Я буду очень современным Дедом Морозом! – засмеялся Ямамото. – Моя внучка – трансвестит!
- Ямамото-кун, я же просила! – Киоко сердито оглянулась, старательно удерживая размахивающего динамитными шашками Гокудеру. – Хватит его дразнить!
- Знаешь, Ямамото-сан, лучше Хару с тобой пойдёт, - неодобрительно покосилась на расшалившегося бейсболиста девушка. – А то вы с Гокудерой-саном поубиваете друг друга по дороге, и детям некому будет рассказывать о своих мечтах! Эх, а Хару так хотелось провести этот день с Тсуной-саном! Мальчишки – просто наказание!
- Лучше тебе не знать, что я думаю обо всех вас, Евиных дочках, - зыркнул на неё Хаято.
- Надо что-то придумать, - сняв свою дед-морозовскую шапку, Тсуна озабоченно разлохматил волосы. – Так мы только детей перепугаем, Гокудера-кун!
- Можно сказать, что у Гокудеры-ши горлышко болит, - самой разумной среди них оказалась, как ни странно, крошка И-пин.
- Дети экстремально расстроятся! – тут же возразил Рёхей. – Лучше пусть у него горло заледенеет по пути с Северного Полюса! То есть у неё! У него! Тьфу, экстремально запутался!
- Так и сделаем, - облегчённо выдохнул Тсуна. – Ничего не говори, Гокудера-кун, только улыбайся и раздавай шоколадки!
- Ну что, все готовы? – Хару нетерпеливо притопнула каблучками.
Ямамото зацепил за ухо сбившуюся белую бороду; Тсуна надел шапку; Рёхей подхватил с пола расшитый снежинками мешок с подарками; Киоко бросила последний взгляд в зеркало; Гокудера ещё раз попытался одёрнуть платье.
- Готовы! – отрапортовал Ямамото.
- Ой, Тсу-кун, у тебя новая подружка! – близоруко прищурилась Нана, которая пришла забрать Ламбо и И-пин на детский праздник в их начальной школе. – Милашка!
Киоко, встав на цыпочки, синхронно зажала рты брату и Ямамото; Хару сладко улыбнулась; Гокудера страдальчески промолчал.
- Нам пора, мама, - ухватив свою «подружку» за руку, Тсуна опрометью бросился из комнаты.
- Даже не мечтала, что мой Тсу-кун будет так популярен у девочек! – сообщила Нана своим единственным оставшимся слушателям. – Ламбо, ты выучил стишок?
- Ламбо-сан всё выучил! – выпятил грудь малыш. – Но, если Дед Мороз не даст за него подарок, Ламбо-сан взорвёт старика и его внучку!
… Удалившись от мамы и её обескураживающего простодушия на пару кварталов, Тсуна почувствовал себя в относительной безопасности, и слегка замедлил шаг. Супермаркет, где им с Гокудерой предстояло возиться с детишками, был ещё далеко; однако по времени они вполне укладывались, так что незачем нестись, как на пожар.
- Ты смотри-ка, такой шпендель, а девочка у него – высший класс! – наглый, растягивающий гласные голос звучал, казалось, на всю улицу. – Нет, Юкио, ты видишь эти ножки?
- Да и попка шикарна, - согласился второй, со странным гортанным акцентом. – Эй, малышка! Что ты нашла в этом недомерке? Давай лучше к нам, классно оттянемся!
- Просто игнорируй, - сквозь зубы пробормотал Тсуна, вцепляясь мёртвой хваткой в руку Гокудеры, которую он, оказывается, как-то забыл отпустить. – Не будем портить праздник прохожим, Гокудера-кун!
- Но Десятый! – громко зашептал возмущённый Гокудера.
- Нет и нет, Гокудера-кун! – шустро волоча его за собой, Тсуна завертел головой, высматривая, где бы скрыться от гогочущих «поклонников» Хаято.
- Зря ты так, пусечка! – заржал им вслед обладатель незнакомого акцента. – Ручаюсь, он и вполовину не так хорош в постели, как я!
Гокудера дёрнулся всем телом и заскрипел зубами. Испуганно оглянувшись, Тсуна втащил его в первую попавшуюся дверь.
- Приятный вечер, молодые люди! – почти всё пространство крошечного магазинчика занимали два застеклённых прилавка, за одним из которых и читал какую-то потрёпанную книжку поприветствовавший их старичок. – Вам что-нибудь подсказать? Ищете что-то особенное на Рождество?
- Мы пока просто посмотрим, - дипломатично высказался Тсуна, нервно взглянув на дверь.
- Не буду вам мешать, - хозяин лавочки поправил очки и снова углубился в чтение.
Хулиганы, видимо, нашли себе новое развлечение; убедившись, что погони можно не ждать, Тсуна перевёл взгляд на содержимое витрин.
Это немного напоминало какой-нибудь рыцарский герб: под начищенным до прозрачности стеклом сложным узором были выложены кольца, серьги, браслеты и разные другие ювелирные штучки, в которых Тсуна совершенно не разбирался. Неудивительно, что Гокудера-кун прямо-таки залип взглядом на этих витринах – с его-то страстью к побрякушкам.
- Вот это, - он благоговейно ткнул пальцем в перстень, «украшенный» кошмарной оскаленной мордой. – Накоплю и точно куплю! Десятый, спросите, сколько он стоит!
- У Вас тонкий вкус, юноша! – заметив их перешёптывания, старичок оживился. – Сразу видно человека искусства!
- Ну, хоть кто-то не принимает меня за девчонку! – с облегчением высказался в полный голос Хаято. – Почём вот это, с горгульей?
- В день, когда я не смогу отличить мальчика от девочки, меня можно будет смело сдавать в утиль, - хозяин лавочки, видимо, соскучился в одиночестве, и был не прочь поболтать. – А пока пыхчу помаленьку, хвала небесам. Даже ваяю ещё кое-что сам, хотя и руки уже не те, и глаза подводят временами. Что касается цены…
Услышав озвученную сумму, Гокудера хмыкнул.
- Очень дорого, да? – сочувственно спросил Тсуна.
- Наоборот, даром почти, - Хаято всмотрелся в вожделенное колечко ещё внимательнее. – Но ведь это же серебро, да? Мне казалось, я разбираюсь…
- Не самое чистое, как Вы заметили, - вздохнул старичок. – У молодых людей не бывает лишних денег; так что за свои труды я беру по минимуму. Это скорее хобби, честно говоря. Повод заняться любимым делом; пообщаться с такими вот, как вы – у кого ещё всё впереди, ещё глаза горят и руки ко всему тянутся. А то с пенсионерами на лавочке и заплесневеть недолго.
- Я прямо сейчас не могу взять, - с сожалением отвёл взгляд от витрины Гокудера. – Можете придержать до после праздников? Доделаю кое-какие халтурки и выкуплю, обязательно!
- У меня есть идея получше, если Вы позволите, - церемонно откликнулся ювелир. – Раз уж Рождество на носу, почему бы мне не сделать вещичку специально для Вас? Принесёте эскиз, мы его обсудим, и Вы получите колечко Вашей мечты. По цене будет так же, не волнуйтесь. Но удовольствия – вдвое больше, правда же?
- Даже на порядок больше, я бы сказал! – Гокудера заозирался. – Листочек не дадите? Я набросаю сразу…
- Может, всё же обратитесь к художнику? – деликатно спросил старичок.
- Да у нас, в Вонголе, все художники – исключительно от слова «худо», - скривился Гокудера.
- Можно в классе попросить кого-нибудь, - вмешался Тсуна. – Минами, например. Она хорошо рисует.
- Это которая? – Хаято задумчиво уставился в потолок. – Два хвостика и портфель с котёнком?
- Гокудера-кун! – укоризненно покачал головой Тсуна.
- Да не запоминаю я их, Десятый!
- В Вонголе? – переспросил ювелир. – Это какая-то детская организация? Вроде скаутов?
- Почти, - уклончиво ответил Десятый, посмотрев на часы. – Если честно, Гокудера-кун, нам бы поспешить уже – опаздываем.
- Я вернусь как можно скорее! – пламенно пообещал Гокудера старичку.
- До свидания! – Тсуна выскочил из лавочки следом за своим Хранителем.
- Горячие ребята, - усмехнулся ювелир. – Всё правильно, так и надо жить, пока молодой.
И он вернулся к своей книжке.
На улице похолодало, но Тсуне вскоре стало жарко. Он почти бежал вслед за Гокудерой, который так размечтался о «моей прелести», что не замечал ни масленых взглядов встречный парней, ни завистливых – их разнокалиберных подружек; нёсся вперёд, только косички соломенные на ветру трепыхались. Настоящая Госпожа Метелица – быстрая, светлая, сильная.
Красивая.
Ему ведь и правда идёт этот наряд: серебристый мех шапочки оттеняет глаза, и они кажутся ещё больше и зеленей; платье кокетливо открывает длинные, стройные ноги; да и задница, честно говоря…
Тсуна стыдливо отвёл глаза, и едва не споткнулся. Всё же Гокудера-кун прав: парни не должны носить платья.
Это как-то неправильно.
Хотя нельзя не признать, украдкой поглядывая, что очень мило.
К супермаркету уже вовсю подтягивался народ: в основном мамочки с мелкими ребятишками, но были и отцы, и симпатичные старшие сёстры; и даже младшие школьники, гордо пришедшие на встречу с Дедом Морозом самостоятельно, без родителей. Гокудера уже привычно открыл рот, чтобы криками проложить Десятому путь через толпу, но тут губы ему обожгла крепкая, замёрзшая на ветру ладошка.
- Только раздаёшь шоколадки, - просительно улыбнулся Тсуна.
К счастью, Гокудера-кун не стал падать с извинениями на колени, и даже поклонился не слишком низко.
Всё же есть от этих коротеньких платьев и польза.
Проталкиваясь к возвышавшейся у дальней стены рождественской ёлке, парни старательно крутили головами в поисках менеджера, или кого-то вроде, но кругом были сплошные озабоченные родители и шумливая мелюзга.
- Это фальшивый Санта! – перекрыл неровное гудение толпы девчоночий голос, какой-то особенно звонкий и пронзительный. – Санта большой и толстый! А этот – маленький! И худой! И куртка у него не красная! И эльф у него на девочку похож! С косичками!
Тсуна смущённо улыбнулся, Гокудера до хруста стиснул зубы; на счастье нахальной малявки в приметном красном шарфике, возле ёлки появилась, наконец, худенькая шустрая женщина, похожая на крупную мышь, и стала рассказывать в микрофон о Снегурочке, Дедушке Морозе и особенностях жизни на Северном Полюсе. Тсуну торжественно усадили в высокое, оклеенное звёздочками из фольги белое кресло; Гокудера занял своё место возле столика с коробкой шоколадок и кипой тоненьких книжечек о виновниках торжества; и процесс укрепления русско-японских взаимоотношений, как говорится, пошёл.
…Через два часа Тсуна проникся русским духом настолько, что готов был танцевать с медведями под балалайку – только бы его отпустили, наконец, с этого проклятого кресла. Десятый Вонгола сполна прочувствовал всю нелёгкую судьбу принимавшей гостей на балу булгаковской Маргариты, которую они проходили на днях по зарубежной литературе. У него ныли коленки, отдавленные многочисленными малышовыми попами; болело лицо от постоянной улыбки; спина затекла; а в голове была полнейшая каша от непрерывной детской болтовни.
Дети были самые разные, но вскоре Тсуна перестал их различать. Одни просили у Деда Мороза обычных вещей: кукол там, машинок и прочих покемонов; другие – совсем несбыточного: чтобы мама с папой не ссорились; чтобы бабушка не болела; чтоб котик Куро родил симпатичного полосатого котёнка… Тсуна гладил детишек по голове, одаривал безделушками из мешка и уверял, что всё будет хорошо. А когда становилось совсем плохо, Дедушка Мороз оборачивался к своей Снегурочке. И «она» всегда оглядывалась в ответ – словно чувствовала, что он смотрит. Тсуна даже воображал себя на миг гигантским роботом из собственного детского сочинения, излучающим радиосигналы, или что-то в этом роде.
А может, всё дело в телепатии Вонголы?
Гокудере-куну приходилось, честно говоря, гораздо тяжелее, чем его боссу. Дело было даже не в том, что он не мог присесть.
С ним фотографировались. Дети, мамочки, бабушки, а особенно – молодые папаши и ответственные старшие братья. После полусотни снимков он смирился, и перестал подсчитывать, в скольких семейных альбомах будет фигурировать в девчоночьем платье и с косичками. Растянув лицо в притворной улыбке, он позировал, раздавал книжки и шоколадки, и оживал только в те моменты, когда Десятый на него смотрел. Только это, по правде, и не давало ему сорваться. Гокудера выпрямлял спину, вдыхал поглубже, и улыбался в ответ.
По-настоящему.
- А почему ты всё время молчишь? – он вздрогнул, услышав смутно знакомый голосок. – Давно наблюдаю за тобой, и ты не сказала ни слова! Не знаешь японского?
Девчушка в красном шарфике требовательно смотрела на Гокудеру снизу вверх, привлекая к его молчаливости слишком много ненужного внимания.
- У неё горлышко болит, - торопливо отозвался Тсуна. – Замёрзло по дороге с Северного Полюса.
- Взрослые такие глупые! – уверенно заявила малышка. – Вы не читали что ли про Снежную Королеву? Заледеневшее горло очень просто вылечить.
- Ты разве доктор? – попыталась вмешаться женщина-мышь (вообще-то это была старший менеджер, но на мышь она походила куда больше, чем на начальство).
- Волшебных девочек лечат не лекарствами, а магией, - снисходительно пояснила девочка. – Наклонись.
Она потянула Гокудеру за подол, вынуждая нагнуться; отвела рукой косичку и совершенно неожиданно ткнула губами в шею, куда-то чуть ниже уха.
- Ты чего? – прохрипел Хаято, отшатываясь.
- Вот видишь, твоё горлышко оттаяло, - констатировала «целительница». – Теперь ты можешь говорить, да?
- Да, - растерянно сказал Гокудера.
- Герда так же вылечила Кая, - девочка развязала свой шарфик. – Давай, надену. Это всё потому, что ты не слушалась дедушку, и ходила на Северном Полюсе без шарфа.
- С-спасибо, - слишком короткий детский шарф торчал, как клоунский галстук-бабочка, и теперь Хаято чувствовал себя ещё глупее, чем просто в платье.
- Будь хорошей девочкой, слушайся дедушку с бабушкой, и горлышко больше никогда не будет болеть! – девочка явно с младенчества готовила себя к педагогической карьере. – Обещаешь?
- Ага, - послушно сказал растерявшийся Гокудера.
Дедушка Мороз облегчённо выдохнул и вернулся к своим обязанностям.
… Тсуна не предполагал, что можно так сильно радоваться закрытию магазина. Хотелось сейчас же убежать домой, лечь в постель, накрыться одеялом с головой, и попросить домашних не разговаривать с ним, по крайней мере, неделю. Но пришлось ещё выслушать длинную благодарственную речь старшего менеджера, сфотографироваться со всеми сотрудницами магазина, и только потом их с Гокудерой-куном наконец-то отпустили. Денег за эту работу им не полагалось, но менеджер вручила им по бумажному пакету, из которых вкусно пахло печеньем и мандаринками. И разрешила выйти через служебный выход – на случай, если бы у магазина ещё оставались желающие пообщаться со смертельно уставшими Дедом Морозом и Снегурочкой.
- Надеюсь, Ямамото не соврал про школьный проект, - Гокудера привалился к неровно покрашенной стене прямо возле входа. – Или я его убью, идиота бейсбольного!
- Да уж, не знал, что у артистов такая тяжёлая работа, - Тсуна поудобнее перехватил пакет. – Больше никогда не буду жаловаться на болтовню Ламбо – он просто рогатый ангелочек, если подумать!
Телефон зажужжал, и Тсуна увидел номер Хару – должно быть, магазины сети заканчивали работу одновременно.
- Всё нормально, Тсуна-сан? – где-то на заднем плане играла музыка, и было не очень хорошо слышно. – Гокудера-сан никого не взорвал?
- Порядок, - отозвался Тсуна. – Просто устали очень.
- Разве от детей можно устать? – удивилась Хару. – А мы с Ямамото-саном решили ещё в кино сходить!
- Прямо в костюмах? – удивился Тсуна.
- Ну да, - музыка стала громче. – Хотите с нами?
- Мы лучше домой, - Тсуна решил, что Гокудеру спрашивать необязательно – меньше ругательств услышишь. – А Киоко-тян и старший брат с вами?
- Они домой пошли, - Хару уже почти кричала. – Увидимся завтра, Тсуна-сан!
- Пока! – он с облегчением нажал «отбой».
- Эта женщина – точно замаскированный пришелец, Десятый, - хмыкнул Гокудера. – Я её вообще не понимаю. Хотя Ямамото я не понимаю тоже. Словом, они на одной волне.
- А Киоко-тян домой пошла, - невпопад заметил Тсуна.
Гокудера-кун почему-то помрачнел.
- Ну, и мне пора, пожалуй, - сказал он скучным голосом. – До завтра, Десятый.
Несмотря на усталость и желание лечь спать, Тсуне не хотелось, чтобы Гокудера-кун уходил вот так – без настроения.
- Стой, - он потянул Гокудеру за меховую манжету, и тот недоуменно оглянулся. – Ты не можешь уйти.
- Ты чего-то ещё хотел, Десятый? – со странной надеждой спросил Гокудера.
- Платье, - показал взглядом Тсуна. – Нужно переодеться.
- Ах, да, - вспомнил тот. – Моя школьная форма осталась у тебя дома. Вот только неловко беспокоить твою маму так поздно.
- Как будто ты не знаешь мою маму, Гокудера-кун, - Тсуна отпустил рукав платья. – Если ей скажут, что завтра конец света, она возьмёт корзину побольше, и пойдёт закупать свечи, спички и батарейки для фонариков. Её ничем невозможно обеспокоить!
- Святая женщина, - уважительно выдохнул Гокудера. – Тогда пойдём? А то мне потом до дому ещё добираться.
- Можешь просто остаться ночевать, - Тсуна предупреждающе ткнул в Гокудеру пальцем. – И не начинай снова про беспокойство, ладно? Я столько ерунды сегодня выслушал; давай, хоть ты не будешь её нести, хорошо?
Гокудера молча кивнул.
- Постоим ещё чуточку, и пойдём, - Тсуна тоже прислонился к стене.
- Жаль, сигареты в брюках забыл, - вздохнул Гокудера. Он смотрел куда-то вверх – наверное, на звёзды, где живут себе так ожидаемые им пришельцы.
А Тсуна смотрел на Гокудеру. У него, оказывается, до странности пушистые ресницы; и губы кажутся каким-то беззащитными без привычной сигареты; подаренный девочкой шарфик смешно торчит, и похож на заячьи уши; а пальцы, наверное, жутко мёрзнут на ветру от всех этих колец…
Это было, как смотреть на снежинку: чем дольше смотришь, тем тоньше и красивее она кажется; вот только нельзя слишком к ней приближаться, чтоб она не растаяла.
И лучше вообще не дышать.
Тсуна думал, что, кажется, понимает, почему Гокудера-кун не хочет сегодня идти домой, где он будет совсем один. Надо было сказать ему что-то важное: про то, как он всем нужен; и что Хару совсем не хотела его обидеть; и что Ямамото ничего такого не имел в виду; и ещё кучу всего. Тсуна даже сделал пару шагов, оказавшись напротив Гокудеры-куна.
И понял, что не знает, как всё это высказать.
И они просто стояли, и смотрели друг на друга; и хорошо ещё, что не шёл красивый такой снег, иначе всё это было бы совсем как в фильмах про любовь.
- Десятый? – почти беззвучно спросил Гокудера.
Тсуна протянул руку, заправляя выбившуюся чёлку ему под шапочку.
- Волосы, - так же тихо сказал он. – Мешают.
Если положить руку Гокудере на шею, и чуть нажать, он наклонится. Тогда можно будет поцеловать его; и он ответит, Тсуна это точно знал. Ведь таким способом, может быть, и не вылечишь замёрзшее горло; но он точно помогает и от замёрзшей души, и от одиночества; и от той тоски по несбыточному, которую Тсуна так часто в последнее время замечал во взгляде Гокудеры.
И иногда – в своём собственном.
Вот только сейчас Гокудера мог решить, что всё это из-за платья. Из-за того, что он выглядит, как девушка.
Тсуна бы на его месте точно так подумал.
- Ты чего-то ещё хотел, Десятый? – кажется, он это уже говорил?
- Потом, - Тсуна провёл кончиками пальцев по его щеке, словно продолжая поправлять волосы; хотя поправлять, по правде говоря, было уже нечего. – Дома. Когда на тебе не будет этого дурацкого платья.
- Хорошо, - медленно кивнул Гокудера. – Потом. Дома.
Они расцепили взгляды – осторожно, как снежинки, у которых такие хрупкие лучики.
А потом пошли домой.
От: Satisberry
Пишет Satisberry:
Название: Снегурочка
Автор: Satisberry
Фэндом: KHR!
Пейринг: Тсуна/Гокудера; Вонгола
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен, пре-слеш, романс, юмор
Саммари: Для новогоднего мероприятия Гокудера вынужден одеться Снегурочкой
Предупреждения: кроссдрессинг (Гокудера в женской одежде). Флафф, много флаффа.
Примечание: новогодняя тематика
3678 слов
- Замолчи, глупая женщина! Или я взорву тебя, твоё рукоблудие, и всю вашу юбочную шайку!
- Да Хару тебя сейчас сама взорвёт, Гокудера-сан!
- Ха-ха, Гокудера, ты опять не позавтракал?
- Потише, Хару-тян, не сорви голос перед выступлением.
- Ламбо-сан хочет печеньку! Печеньку!
- Ламбо, ты мешаешь старшим!
- Экстремально не понял, чего ты скандалишь, Осьминожка!
- Успокойтесь, пожалуйста! – Тсуна, собственно, и не ждал, что его услышат; но семь пар глаз, как по команде, уставились на бедного Десятого Вонголу, которому немедленно захотелось спрятаться за портьерой и не отсвечивать.
- Нет, Десятый, ты слышал, а? – Гокудера прямо-таки пылал праведным гневом. – Я и платье! Да за кого вы меня держите, женщины?!
- Они тебя не держат, ха-ха! Это я тебя держу! – попытался разрядить обстановку Ямамото.
- А ну убрал руки, извращуга! Вот из-за таких беспечных придурков, как ты, лапающих кого попало, честным парням и приходится выслушивать всякую белиберду! – Гокудера вывернулся из ямамотовского захвата и гневно одёрнул рубашку. – И не смотрите на меня такими глазами! Не буду я это надевать! Даже этот, как его там, попугай варийский, и то до такого не опускается!
- Подумаешь, костюм! – с искренним недоумением опытного косплеера пожала плечами Хару. – Я столько раз одевалась парнем, и никто извращенкой не обзывал!
- Да ты какой только ересью не наряжалась! – для Гокудеры, естественно, эти откровения аргументом не стали. – Для тебя человек – уже достижение!
- А вот когда мы с моим стариком летом ездили к родственникам в Токио, - перебил уже открывшую было рот для гневной отповеди Хару предусмотрительный Ямамото, - нас водили на представление в театр Кабуки. Так там все роли играли мужчины, представляешь, Гокудера! Даже хорошенькую такую невесту героя! И ведь я, правда, думал, что это девушка, ну очень похоже было…
- По-твоему, я похож на девчонку? – тяжёлым голосом спросил Гокудера, ощетиниваясь динамитом. – Или тебе нравятся мужики в платьях?
- Нет-нет, Гокудера! – шутливо прикрываясь руками, рассмеялся Ямамото. – Просто ты так шумишь из-за этого маскарада, словно это не игра, а что-то серьёзное!
- Давай ты это платье наденешь, и мы все посмеёмся? – нехотя пряча динамит, огрызнулся Гокудера. – Я тебе даже бантик помогу завязать!
- Да легко, - улыбнулся Такеши, - вот только наряд Курокавы на меня не налезет. Но шапочку с косичками я примерил, и она ужасно смешная!
- Ты нам так поможешь, Гокудера-кун! – умоляюще сложила ладошки Киоко. – Кто же знал, что Хана заболеет? Остался всего час, и мы точно никого не найдём вместо неё! А там ведь дети будут ждать, Гокудера-кун!
- Пусть Докуро идёт, - упрямо покачал головой Хаято. – Где она, кстати? Опять на Мукуро горбатится? Десятый, ты бы с ним поговорил, ведь совсем загоняет беднягу…
- Она пойдёт с Хибари-саном, - подал голос Тсуна. – К тому же, девочки правы, Гокудера-кун - костюм Курокавы впору только тебе. И я тебя тоже прошу, Гокудера-кун! Пожалуйста!
- Ну почему именно девчонка? – жалобно спросил Гокудера, заранее сдаваясь. – Разве у Санты не должно быть оленя? Или эльфов там, например?
Он брезгливо, двумя пальцами, поднял со стула голубенькое, щедро опушенное серебристым мехом платьице. По сравнению с этим безобразием, костюм северного оленя казался Гокудере крайне привлекательным.
- Ты экстремально проспал собрание, Гокудера! – взревел слишком долго сдерживавший свой словесный поток Рёхей. – Это же внучка Снежного Человека!
- Деда Мороза, - деликатно поправила брата Киоко. – Гокудера-кун, это акция такая, от Министерства образования. Вроде культурного обмена, в знак дружбы с Россией. У нас на Новый год пожелания детей будут выслушивать Дед Мороз и Снегурочка, а русские весной Ханами отпразднуют на государственном уровне – с самураями, гейшами и такояки. К тому же, папа очень просил, чтоб мы выступали именно в магазинах сети, которой он управляет – сказал, это хорошо для бизнеса. Так мило, что ты согласился!
Гокудера обречённо вздохнул: уж если просит Сасагава, Десятый ни за что не откажет.
- Нам это как школьный проект обещали засчитать, - Ямамото с хрустом потянулся. – Да я ради такого даже покемоном нарядился бы, Гокудера!
- А ты и есть покемон, - сгребая в охапку детали дамского туалета, буркнул Гокудера. – Мэджикарп – большой, тупой и бесполезный.
- Тебе помочь, Гокудера-сан? – сунулась к нему Хару.
- Нет уж, спасибо, - язвительно скривил губы Гокудера. – Вполне достаточно того, что ты уже натворила, Хару-тян!
Прошло десять минут.
- О, - лаконично выразил всеобщее мнение по поводу показавшегося из соседней комнаты Гокудеры Десятый.
- Хару, ты выкройку этого кошмара из «Плейбоя» срисовала? – Хаято попытался натянуть едва доходящее до середины бедра платье на коленки. – Оно даже трусы не прикрывает!
- Прикрывает, - сообщил зашедший с тыла Ямамото. – Красивые ноги, Гокудера!
- Ещё одна гейская шуточка, и ты труп, - прошипел Хаято, разворачиваясь. – И попробуй только ущипнуть меня за задницу, камикадзе!
- Что ты, и в мыслях не было! – отдёрнув шаловливые ручонки, Такеши тут же спрятал их за спину.
- Не провоцируй его, Ямамото-кун, - подойдя поближе, Киоко принялась поправлять криво сидящую на голове Хаято шапочку с прикреплёнными к ней блондинистыми косичками. – Чёлку лучше убрать, Гокудера-кун – она по цвету отличается. И чулки подтяни – знаешь, как говорят француженки: «Лучше две морщинки на лице, чем одна – на чулке!»
- Брюки надо носить, чтоб попу не продувало! – Гокудера бесцеремонно потянул вверх плотный, отливающий серебром белый чулок. – Ладно, хоть у Курокавы ножищи, как лыжи, а то бы ещё босиком идти заставили!
- В целом нормально, - придирчиво осмотрев его, Хару осталась почти довольна. – Но голос, Гокудера-сан! Ты можешь повыше говорить?
- Не буду я пищать! – окрысился Гокудера. – И никакой косметики, вы, травоядные!
- Я буду очень современным Дедом Морозом! – засмеялся Ямамото. – Моя внучка – трансвестит!
- Ямамото-кун, я же просила! – Киоко сердито оглянулась, старательно удерживая размахивающего динамитными шашками Гокудеру. – Хватит его дразнить!
- Знаешь, Ямамото-сан, лучше Хару с тобой пойдёт, - неодобрительно покосилась на расшалившегося бейсболиста девушка. – А то вы с Гокудерой-саном поубиваете друг друга по дороге, и детям некому будет рассказывать о своих мечтах! Эх, а Хару так хотелось провести этот день с Тсуной-саном! Мальчишки – просто наказание!
- Лучше тебе не знать, что я думаю обо всех вас, Евиных дочках, - зыркнул на неё Хаято.
- Надо что-то придумать, - сняв свою дед-морозовскую шапку, Тсуна озабоченно разлохматил волосы. – Так мы только детей перепугаем, Гокудера-кун!
- Можно сказать, что у Гокудеры-ши горлышко болит, - самой разумной среди них оказалась, как ни странно, крошка И-пин.
- Дети экстремально расстроятся! – тут же возразил Рёхей. – Лучше пусть у него горло заледенеет по пути с Северного Полюса! То есть у неё! У него! Тьфу, экстремально запутался!
- Так и сделаем, - облегчённо выдохнул Тсуна. – Ничего не говори, Гокудера-кун, только улыбайся и раздавай шоколадки!
- Ну что, все готовы? – Хару нетерпеливо притопнула каблучками.
Ямамото зацепил за ухо сбившуюся белую бороду; Тсуна надел шапку; Рёхей подхватил с пола расшитый снежинками мешок с подарками; Киоко бросила последний взгляд в зеркало; Гокудера ещё раз попытался одёрнуть платье.
- Готовы! – отрапортовал Ямамото.
- Ой, Тсу-кун, у тебя новая подружка! – близоруко прищурилась Нана, которая пришла забрать Ламбо и И-пин на детский праздник в их начальной школе. – Милашка!
Киоко, встав на цыпочки, синхронно зажала рты брату и Ямамото; Хару сладко улыбнулась; Гокудера страдальчески промолчал.
- Нам пора, мама, - ухватив свою «подружку» за руку, Тсуна опрометью бросился из комнаты.
- Даже не мечтала, что мой Тсу-кун будет так популярен у девочек! – сообщила Нана своим единственным оставшимся слушателям. – Ламбо, ты выучил стишок?
- Ламбо-сан всё выучил! – выпятил грудь малыш. – Но, если Дед Мороз не даст за него подарок, Ламбо-сан взорвёт старика и его внучку!
… Удалившись от мамы и её обескураживающего простодушия на пару кварталов, Тсуна почувствовал себя в относительной безопасности, и слегка замедлил шаг. Супермаркет, где им с Гокудерой предстояло возиться с детишками, был ещё далеко; однако по времени они вполне укладывались, так что незачем нестись, как на пожар.
- Ты смотри-ка, такой шпендель, а девочка у него – высший класс! – наглый, растягивающий гласные голос звучал, казалось, на всю улицу. – Нет, Юкио, ты видишь эти ножки?
- Да и попка шикарна, - согласился второй, со странным гортанным акцентом. – Эй, малышка! Что ты нашла в этом недомерке? Давай лучше к нам, классно оттянемся!
- Просто игнорируй, - сквозь зубы пробормотал Тсуна, вцепляясь мёртвой хваткой в руку Гокудеры, которую он, оказывается, как-то забыл отпустить. – Не будем портить праздник прохожим, Гокудера-кун!
- Но Десятый! – громко зашептал возмущённый Гокудера.
- Нет и нет, Гокудера-кун! – шустро волоча его за собой, Тсуна завертел головой, высматривая, где бы скрыться от гогочущих «поклонников» Хаято.
- Зря ты так, пусечка! – заржал им вслед обладатель незнакомого акцента. – Ручаюсь, он и вполовину не так хорош в постели, как я!
Гокудера дёрнулся всем телом и заскрипел зубами. Испуганно оглянувшись, Тсуна втащил его в первую попавшуюся дверь.
- Приятный вечер, молодые люди! – почти всё пространство крошечного магазинчика занимали два застеклённых прилавка, за одним из которых и читал какую-то потрёпанную книжку поприветствовавший их старичок. – Вам что-нибудь подсказать? Ищете что-то особенное на Рождество?
- Мы пока просто посмотрим, - дипломатично высказался Тсуна, нервно взглянув на дверь.
- Не буду вам мешать, - хозяин лавочки поправил очки и снова углубился в чтение.
Хулиганы, видимо, нашли себе новое развлечение; убедившись, что погони можно не ждать, Тсуна перевёл взгляд на содержимое витрин.
Это немного напоминало какой-нибудь рыцарский герб: под начищенным до прозрачности стеклом сложным узором были выложены кольца, серьги, браслеты и разные другие ювелирные штучки, в которых Тсуна совершенно не разбирался. Неудивительно, что Гокудера-кун прямо-таки залип взглядом на этих витринах – с его-то страстью к побрякушкам.
- Вот это, - он благоговейно ткнул пальцем в перстень, «украшенный» кошмарной оскаленной мордой. – Накоплю и точно куплю! Десятый, спросите, сколько он стоит!
- У Вас тонкий вкус, юноша! – заметив их перешёптывания, старичок оживился. – Сразу видно человека искусства!
- Ну, хоть кто-то не принимает меня за девчонку! – с облегчением высказался в полный голос Хаято. – Почём вот это, с горгульей?
- В день, когда я не смогу отличить мальчика от девочки, меня можно будет смело сдавать в утиль, - хозяин лавочки, видимо, соскучился в одиночестве, и был не прочь поболтать. – А пока пыхчу помаленьку, хвала небесам. Даже ваяю ещё кое-что сам, хотя и руки уже не те, и глаза подводят временами. Что касается цены…
Услышав озвученную сумму, Гокудера хмыкнул.
- Очень дорого, да? – сочувственно спросил Тсуна.
- Наоборот, даром почти, - Хаято всмотрелся в вожделенное колечко ещё внимательнее. – Но ведь это же серебро, да? Мне казалось, я разбираюсь…
- Не самое чистое, как Вы заметили, - вздохнул старичок. – У молодых людей не бывает лишних денег; так что за свои труды я беру по минимуму. Это скорее хобби, честно говоря. Повод заняться любимым делом; пообщаться с такими вот, как вы – у кого ещё всё впереди, ещё глаза горят и руки ко всему тянутся. А то с пенсионерами на лавочке и заплесневеть недолго.
- Я прямо сейчас не могу взять, - с сожалением отвёл взгляд от витрины Гокудера. – Можете придержать до после праздников? Доделаю кое-какие халтурки и выкуплю, обязательно!
- У меня есть идея получше, если Вы позволите, - церемонно откликнулся ювелир. – Раз уж Рождество на носу, почему бы мне не сделать вещичку специально для Вас? Принесёте эскиз, мы его обсудим, и Вы получите колечко Вашей мечты. По цене будет так же, не волнуйтесь. Но удовольствия – вдвое больше, правда же?
- Даже на порядок больше, я бы сказал! – Гокудера заозирался. – Листочек не дадите? Я набросаю сразу…
- Может, всё же обратитесь к художнику? – деликатно спросил старичок.
- Да у нас, в Вонголе, все художники – исключительно от слова «худо», - скривился Гокудера.
- Можно в классе попросить кого-нибудь, - вмешался Тсуна. – Минами, например. Она хорошо рисует.
- Это которая? – Хаято задумчиво уставился в потолок. – Два хвостика и портфель с котёнком?
- Гокудера-кун! – укоризненно покачал головой Тсуна.
- Да не запоминаю я их, Десятый!
- В Вонголе? – переспросил ювелир. – Это какая-то детская организация? Вроде скаутов?
- Почти, - уклончиво ответил Десятый, посмотрев на часы. – Если честно, Гокудера-кун, нам бы поспешить уже – опаздываем.
- Я вернусь как можно скорее! – пламенно пообещал Гокудера старичку.
- До свидания! – Тсуна выскочил из лавочки следом за своим Хранителем.
- Горячие ребята, - усмехнулся ювелир. – Всё правильно, так и надо жить, пока молодой.
И он вернулся к своей книжке.
На улице похолодало, но Тсуне вскоре стало жарко. Он почти бежал вслед за Гокудерой, который так размечтался о «моей прелести», что не замечал ни масленых взглядов встречный парней, ни завистливых – их разнокалиберных подружек; нёсся вперёд, только косички соломенные на ветру трепыхались. Настоящая Госпожа Метелица – быстрая, светлая, сильная.
Красивая.
Ему ведь и правда идёт этот наряд: серебристый мех шапочки оттеняет глаза, и они кажутся ещё больше и зеленей; платье кокетливо открывает длинные, стройные ноги; да и задница, честно говоря…
Тсуна стыдливо отвёл глаза, и едва не споткнулся. Всё же Гокудера-кун прав: парни не должны носить платья.
Это как-то неправильно.
Хотя нельзя не признать, украдкой поглядывая, что очень мило.
К супермаркету уже вовсю подтягивался народ: в основном мамочки с мелкими ребятишками, но были и отцы, и симпатичные старшие сёстры; и даже младшие школьники, гордо пришедшие на встречу с Дедом Морозом самостоятельно, без родителей. Гокудера уже привычно открыл рот, чтобы криками проложить Десятому путь через толпу, но тут губы ему обожгла крепкая, замёрзшая на ветру ладошка.
- Только раздаёшь шоколадки, - просительно улыбнулся Тсуна.
К счастью, Гокудера-кун не стал падать с извинениями на колени, и даже поклонился не слишком низко.
Всё же есть от этих коротеньких платьев и польза.
Проталкиваясь к возвышавшейся у дальней стены рождественской ёлке, парни старательно крутили головами в поисках менеджера, или кого-то вроде, но кругом были сплошные озабоченные родители и шумливая мелюзга.
- Это фальшивый Санта! – перекрыл неровное гудение толпы девчоночий голос, какой-то особенно звонкий и пронзительный. – Санта большой и толстый! А этот – маленький! И худой! И куртка у него не красная! И эльф у него на девочку похож! С косичками!
Тсуна смущённо улыбнулся, Гокудера до хруста стиснул зубы; на счастье нахальной малявки в приметном красном шарфике, возле ёлки появилась, наконец, худенькая шустрая женщина, похожая на крупную мышь, и стала рассказывать в микрофон о Снегурочке, Дедушке Морозе и особенностях жизни на Северном Полюсе. Тсуну торжественно усадили в высокое, оклеенное звёздочками из фольги белое кресло; Гокудера занял своё место возле столика с коробкой шоколадок и кипой тоненьких книжечек о виновниках торжества; и процесс укрепления русско-японских взаимоотношений, как говорится, пошёл.
…Через два часа Тсуна проникся русским духом настолько, что готов был танцевать с медведями под балалайку – только бы его отпустили, наконец, с этого проклятого кресла. Десятый Вонгола сполна прочувствовал всю нелёгкую судьбу принимавшей гостей на балу булгаковской Маргариты, которую они проходили на днях по зарубежной литературе. У него ныли коленки, отдавленные многочисленными малышовыми попами; болело лицо от постоянной улыбки; спина затекла; а в голове была полнейшая каша от непрерывной детской болтовни.
Дети были самые разные, но вскоре Тсуна перестал их различать. Одни просили у Деда Мороза обычных вещей: кукол там, машинок и прочих покемонов; другие – совсем несбыточного: чтобы мама с папой не ссорились; чтобы бабушка не болела; чтоб котик Куро родил симпатичного полосатого котёнка… Тсуна гладил детишек по голове, одаривал безделушками из мешка и уверял, что всё будет хорошо. А когда становилось совсем плохо, Дедушка Мороз оборачивался к своей Снегурочке. И «она» всегда оглядывалась в ответ – словно чувствовала, что он смотрит. Тсуна даже воображал себя на миг гигантским роботом из собственного детского сочинения, излучающим радиосигналы, или что-то в этом роде.
А может, всё дело в телепатии Вонголы?
Гокудере-куну приходилось, честно говоря, гораздо тяжелее, чем его боссу. Дело было даже не в том, что он не мог присесть.
С ним фотографировались. Дети, мамочки, бабушки, а особенно – молодые папаши и ответственные старшие братья. После полусотни снимков он смирился, и перестал подсчитывать, в скольких семейных альбомах будет фигурировать в девчоночьем платье и с косичками. Растянув лицо в притворной улыбке, он позировал, раздавал книжки и шоколадки, и оживал только в те моменты, когда Десятый на него смотрел. Только это, по правде, и не давало ему сорваться. Гокудера выпрямлял спину, вдыхал поглубже, и улыбался в ответ.
По-настоящему.
- А почему ты всё время молчишь? – он вздрогнул, услышав смутно знакомый голосок. – Давно наблюдаю за тобой, и ты не сказала ни слова! Не знаешь японского?
Девчушка в красном шарфике требовательно смотрела на Гокудеру снизу вверх, привлекая к его молчаливости слишком много ненужного внимания.
- У неё горлышко болит, - торопливо отозвался Тсуна. – Замёрзло по дороге с Северного Полюса.
- Взрослые такие глупые! – уверенно заявила малышка. – Вы не читали что ли про Снежную Королеву? Заледеневшее горло очень просто вылечить.
- Ты разве доктор? – попыталась вмешаться женщина-мышь (вообще-то это была старший менеджер, но на мышь она походила куда больше, чем на начальство).
- Волшебных девочек лечат не лекарствами, а магией, - снисходительно пояснила девочка. – Наклонись.
Она потянула Гокудеру за подол, вынуждая нагнуться; отвела рукой косичку и совершенно неожиданно ткнула губами в шею, куда-то чуть ниже уха.
- Ты чего? – прохрипел Хаято, отшатываясь.
- Вот видишь, твоё горлышко оттаяло, - констатировала «целительница». – Теперь ты можешь говорить, да?
- Да, - растерянно сказал Гокудера.
- Герда так же вылечила Кая, - девочка развязала свой шарфик. – Давай, надену. Это всё потому, что ты не слушалась дедушку, и ходила на Северном Полюсе без шарфа.
- С-спасибо, - слишком короткий детский шарф торчал, как клоунский галстук-бабочка, и теперь Хаято чувствовал себя ещё глупее, чем просто в платье.
- Будь хорошей девочкой, слушайся дедушку с бабушкой, и горлышко больше никогда не будет болеть! – девочка явно с младенчества готовила себя к педагогической карьере. – Обещаешь?
- Ага, - послушно сказал растерявшийся Гокудера.
Дедушка Мороз облегчённо выдохнул и вернулся к своим обязанностям.
… Тсуна не предполагал, что можно так сильно радоваться закрытию магазина. Хотелось сейчас же убежать домой, лечь в постель, накрыться одеялом с головой, и попросить домашних не разговаривать с ним, по крайней мере, неделю. Но пришлось ещё выслушать длинную благодарственную речь старшего менеджера, сфотографироваться со всеми сотрудницами магазина, и только потом их с Гокудерой-куном наконец-то отпустили. Денег за эту работу им не полагалось, но менеджер вручила им по бумажному пакету, из которых вкусно пахло печеньем и мандаринками. И разрешила выйти через служебный выход – на случай, если бы у магазина ещё оставались желающие пообщаться со смертельно уставшими Дедом Морозом и Снегурочкой.
- Надеюсь, Ямамото не соврал про школьный проект, - Гокудера привалился к неровно покрашенной стене прямо возле входа. – Или я его убью, идиота бейсбольного!
- Да уж, не знал, что у артистов такая тяжёлая работа, - Тсуна поудобнее перехватил пакет. – Больше никогда не буду жаловаться на болтовню Ламбо – он просто рогатый ангелочек, если подумать!
Телефон зажужжал, и Тсуна увидел номер Хару – должно быть, магазины сети заканчивали работу одновременно.
- Всё нормально, Тсуна-сан? – где-то на заднем плане играла музыка, и было не очень хорошо слышно. – Гокудера-сан никого не взорвал?
- Порядок, - отозвался Тсуна. – Просто устали очень.
- Разве от детей можно устать? – удивилась Хару. – А мы с Ямамото-саном решили ещё в кино сходить!
- Прямо в костюмах? – удивился Тсуна.
- Ну да, - музыка стала громче. – Хотите с нами?
- Мы лучше домой, - Тсуна решил, что Гокудеру спрашивать необязательно – меньше ругательств услышишь. – А Киоко-тян и старший брат с вами?
- Они домой пошли, - Хару уже почти кричала. – Увидимся завтра, Тсуна-сан!
- Пока! – он с облегчением нажал «отбой».
- Эта женщина – точно замаскированный пришелец, Десятый, - хмыкнул Гокудера. – Я её вообще не понимаю. Хотя Ямамото я не понимаю тоже. Словом, они на одной волне.
- А Киоко-тян домой пошла, - невпопад заметил Тсуна.
Гокудера-кун почему-то помрачнел.
- Ну, и мне пора, пожалуй, - сказал он скучным голосом. – До завтра, Десятый.
Несмотря на усталость и желание лечь спать, Тсуне не хотелось, чтобы Гокудера-кун уходил вот так – без настроения.
- Стой, - он потянул Гокудеру за меховую манжету, и тот недоуменно оглянулся. – Ты не можешь уйти.
- Ты чего-то ещё хотел, Десятый? – со странной надеждой спросил Гокудера.
- Платье, - показал взглядом Тсуна. – Нужно переодеться.
- Ах, да, - вспомнил тот. – Моя школьная форма осталась у тебя дома. Вот только неловко беспокоить твою маму так поздно.
- Как будто ты не знаешь мою маму, Гокудера-кун, - Тсуна отпустил рукав платья. – Если ей скажут, что завтра конец света, она возьмёт корзину побольше, и пойдёт закупать свечи, спички и батарейки для фонариков. Её ничем невозможно обеспокоить!
- Святая женщина, - уважительно выдохнул Гокудера. – Тогда пойдём? А то мне потом до дому ещё добираться.
- Можешь просто остаться ночевать, - Тсуна предупреждающе ткнул в Гокудеру пальцем. – И не начинай снова про беспокойство, ладно? Я столько ерунды сегодня выслушал; давай, хоть ты не будешь её нести, хорошо?
Гокудера молча кивнул.
- Постоим ещё чуточку, и пойдём, - Тсуна тоже прислонился к стене.
- Жаль, сигареты в брюках забыл, - вздохнул Гокудера. Он смотрел куда-то вверх – наверное, на звёзды, где живут себе так ожидаемые им пришельцы.
А Тсуна смотрел на Гокудеру. У него, оказывается, до странности пушистые ресницы; и губы кажутся каким-то беззащитными без привычной сигареты; подаренный девочкой шарфик смешно торчит, и похож на заячьи уши; а пальцы, наверное, жутко мёрзнут на ветру от всех этих колец…
Это было, как смотреть на снежинку: чем дольше смотришь, тем тоньше и красивее она кажется; вот только нельзя слишком к ней приближаться, чтоб она не растаяла.
И лучше вообще не дышать.
Тсуна думал, что, кажется, понимает, почему Гокудера-кун не хочет сегодня идти домой, где он будет совсем один. Надо было сказать ему что-то важное: про то, как он всем нужен; и что Хару совсем не хотела его обидеть; и что Ямамото ничего такого не имел в виду; и ещё кучу всего. Тсуна даже сделал пару шагов, оказавшись напротив Гокудеры-куна.
И понял, что не знает, как всё это высказать.
И они просто стояли, и смотрели друг на друга; и хорошо ещё, что не шёл красивый такой снег, иначе всё это было бы совсем как в фильмах про любовь.
- Десятый? – почти беззвучно спросил Гокудера.
Тсуна протянул руку, заправляя выбившуюся чёлку ему под шапочку.
- Волосы, - так же тихо сказал он. – Мешают.
Если положить руку Гокудере на шею, и чуть нажать, он наклонится. Тогда можно будет поцеловать его; и он ответит, Тсуна это точно знал. Ведь таким способом, может быть, и не вылечишь замёрзшее горло; но он точно помогает и от замёрзшей души, и от одиночества; и от той тоски по несбыточному, которую Тсуна так часто в последнее время замечал во взгляде Гокудеры.
И иногда – в своём собственном.
Вот только сейчас Гокудера мог решить, что всё это из-за платья. Из-за того, что он выглядит, как девушка.
Тсуна бы на его месте точно так подумал.
- Ты чего-то ещё хотел, Десятый? – кажется, он это уже говорил?
- Потом, - Тсуна провёл кончиками пальцев по его щеке, словно продолжая поправлять волосы; хотя поправлять, по правде говоря, было уже нечего. – Дома. Когда на тебе не будет этого дурацкого платья.
- Хорошо, - медленно кивнул Гокудера. – Потом. Дома.
Они расцепили взгляды – осторожно, как снежинки, у которых такие хрупкие лучики.
А потом пошли домой.
-
-
31.12.2012 в 16:59фраза про мэджикарпа сделала мой день, я ржал как конь наверное х"DDDD
-
-
31.12.2012 в 17:58рада, что понравилось
желаю много-много счастья в Новом году!
-
-
08.01.2013 в 17:52Satisberry, ну я тебе это уже говорила, все просто опупительно шикарно! *тискает*