«Знаешь, Гокудера, я хочу…»

[5927otp]

Название: «Знаешь, Гокудера, я хочу…»
Автор:  Шуршунка
Пейринг: *YL!Гокудера/*YL!Цуна
Рейтинг: R, наверное
Размер: 940 слов/5800 зсп
Есть сиквел: "Эйфория" от  Toriya

В электричке душно. Июль, конец дня, час пик, вагон битком – кондиционеры не справляются. Их двоих толпа притиснула в угол, и это большая удача: Хаято оперся согнутыми руками о стену, и Десятому почти свободно в отвоеванном верным хранителем клочке пространства. На спину наваливаются, но Гокудера даже не огрызается: он слишком занят. Десятый дышит ему в ухо; от него пахнет яблочным мылом, лосьоном и солнцем. У Десятого заняты руки: он держит свой рюкзак и рюкзак Гокудеры. Зато язык у него свободен и после утомительного учебного дня склонен молоть чушь.
Чушь, которую Гокудера Хаято слушает, затаив дыхание.
– Столько было всего, иногда кажется, я с чем угодно уже могу справиться, а копнуть – тот же Никчемный Цуна, без пули в лоб ничего не могу.
Разве не чушь, думает Гокудера, да Десятый круче всех, самый…
– Вот я и подумал, знаешь, нужен момент, когда деться некуда, как сейчас. И еще, что главное начать. Вот я и…
Десятый замолкает, кусает губы.
– О чем вы? – шепчет Гокудера. Ему вдруг становится страшно: Десятый серьезен, озабочен и даже, кажется, испуган. Неужели у них проблема, которую он, Гокудера Хаято, проглядел? Снова какие-нибудь неприятности?
Десятый сглатывает.
– Знаешь, Гокудера, чего я сейчас хочу?
Вагон встряхивает, Гокудеру швыряет на Десятого, теперь они были бы плотно прижаты друг к другу, если бы не рюкзаки. Зато лицо Десятого так близко, что сердце щемит. Гокудера хотел бы ехать так вечно, и плевать, что руки уже болят от напряжения, что в ногу впился жесткий угол чьей-то сумки, а в бок – чей-то острый локоть.
– Я хочу взять тебя за руку, когда мы будем идти домой. Я никогда этого не делал. Всегда радовался, что мы нашли квартиру рядом со станцией – потому что, знаешь, трудно сдерживаться. Я так давно этого хочу. И я ведь знаю, что и ты тоже, но мне всегда казалось это неправильным, а сегодня я вдруг подумал, какого черта? Ведь это наша жизнь, правда? Сегодня я возьму тебя за руку и буду жалеть, что нам так близко идти. Знаешь, мне нравятся твои руки. Я никогда тебе не говорил. Но когда я смотрю, как ты что-то делаешь, у меня все мозги вышибает. Каждое движение – идеально. У тебя есть привычка гладить корешки книг, когда ты задумываешься. Я завидую этим книгам. Я представляю, что ты прикасаешься ко мне – так же. Ведешь пальцами по щеке, самыми кончиками, медленно, сам не замечая, что делаешь. Я хочу целовать твои пальцы, и знаешь, Гокудера, сегодня я буду их целовать. Твои руки пахнут динамитом и сигаретами, я хочу ощутить этот вкус.
Я сплю, думает Гокудера. Или у меня от духоты мозги спеклись. Но я хочу слушать это вечно. Бредить – и слушать в бреду, как Десятый рассказывает мне мои же тайные фантазии, те, о которых и думать не смею. Мне ведь достаточно того, что я одним воздухом с ним дышу.
– Так жарко, – эхом от его мыслей говорит Десятый. – Придем домой, сразу в душ. Ты всегда меня пропускаешь, Гокудера, но сегодня я потащу тебя с собой. Мы вполне поместимся там вдвоем. Я буду смотреть, как вода стекает по твоей коже… прослежу каждую каплю… ты разрешишь мне целовать тебя, Гокудера? Я хочу вести губами по твоей коже, вслед за этими каплями. Хочу почувствовать тебя. Знаешь, Гокудера, как тяжело все время быть рядом и не сметь прикоснуться… Хотя да, ты – знаешь. Я ведь вижу…
Конечно, он видит, мучительно думает Гокудера, как я мог забыть о его интуиции. Жар заливает лицо, опускается на шею, пробегает огненной волной по телу и скручивается ноющей болью в паху. Гокудере кажется, он кончит сейчас от одного голоса Десятого, непривычно хрипловатого, взволнованного, а уж если представить ту картинку, что он рисует в воспаленных мозгах Гокудеры Хаято… Как наяву: мокрые волосы, остро пахнущая мятой и яблоком пена стекает по худой спине – несколько лет напряженных тренировок не прибавили Десятому мускулатуры. И губы… Гокудере всегда казалось, что губы у Десятого должны быть мягкими и горячими…
– А еще, знаешь, Гокудера, я хочу тебе отсосать. Прямо там же, в душе. Хочу взять в рот и смотреть тебе в лицо. Интересно, ты так же покраснеешь, как сейчас? Мне почему-то кажется, что ты будешь кусать губы и запрокидывать голову, и вода будет литься тебе прямо на лицо, так, что тебе придется закрыть глаза. И я хочу, чтобы ты держал меня за плечи, так же уверенно, как ты держишь свой динамит. Глупо завидовать динамиту, правда? Но, знаешь, я завидую. Когда я вижу, как твои пальцы обнимают очередную шашку… я знаю, на самом деле ты проверяешь, нет ли дефектов на оболочке, но мне кажется, что ты ласкаешь этот чертов динамит. И, знаешь, Гокудера, я ревную. Я хочу, чтобы ты ко мне прикоснулся так же. Мне кажется, если я почувствую твои пальцы на своем члене, я просто взорвусь от счастья. Мы могли бы это проверить, как думаешь, Гокудера? На самом деле, я думаю, мы это проверим.
Поезд тормозит, на Гокудеру швыряет, кажется, всю ту толпу, что теснится в вагоне, притискивает к Десятому. Гокудера стонет, не в силах больше сдерживаться, да какая разница, он сошел с ума и бредит, в его бреду – Десятый, который хочет… хочет…
– А самое главное, знаешь, Гокудера, чего я хочу? И, я думаю, после всего этого у меня хватит на это смелости. Я хочу наконец-то сказать тебе…
Вагон дергается: остановка. Сейчас половина всей этой толпы выйдет, и Гокудере неожиданно больно: они не смогут остаться вот так, настолько рядом…
– Сказать тебе, – повторяет Десятый. Сглатывает, зажмуривается. – Я люблю тебя, Гокудера. Просто с ума схожу, как люблю.
Последние мгновения, когда рвущиеся на выход люди заставляют Гокудеру прижиматься к Десятому. Последние секунды его бреда. Гокудера хочет остановить время.
– Десятый… – он смотрит в распахнувшиеся карие глаза, и ему кажется, что время и в самом деле остановилось. – Давайте сходить с ума вместе, Десятый. Я думаю, у нас хорошо получится.